Боярышниковый лес

Нет, настаивала я, этого определенно не случится. Снова и снова объясняла, что Дженис страдает от ужасного недуга, который уже разрушает ее организм, и что страдания скоро окажутся невыносимыми. Вдобавок к изнурительной болезни у нее развивается расстройство личности. Она попросила меня все устроить, чтобы ей не пришлось об этом думать или говорить.

Что же, он лишь хотел как лучше, отвечал Кевин. Он и впрямь был добрым и внимательным человеком. Иногда я позволяла себе подумать о том, насколько проще стала бы моя жизнь, полюби я кого-то вроде него. Но что толку тратить время на пустые рассуждения? С той поры, когда Франклин рассказал мне о Дженис, я стала очень собранной.

Иногда Кевин задумывался, имеет ли он право отнять у себя жизнь. Может ли он вообще ею распоряжаться?

С его сомнениями тоже приходилось разбираться. Люди вещают о любящем Боге, который все понимает. Если так оно и есть, тогда Бог поймет, что Кевин не мог сидеть и ждать неотвратимого. Что он попросту ускорил неизбежный ход событий. Для всех. Обычно такие разговоры срабатывали минут за десять-пятнадцать, но совершенно меня изматывали.

Все это время мама, Франклин, Уилфред, коллеги и даже бедняга Кевин твердили, что я перестала быть похожей на себя. Сделалась какой-то дикой. Или, по выражению мамы, «шальной». Но я лишь наносила побольше косметики и растягивала рот в жуткой ухмылке.

Наконец наступил долгожданный вечер, тот самый, когда должна была произойти смертельная авария. Ранее в этот день я встретилась с Кевином и заверила его, что он поступает правильно по отношению к себе и что мы оба поступаем правильно по отношению к Дженис. Он стоял, как мы и планировали, прямо у дверей гостиницы, где проходил благотворительный вечер игры в бридж.

– А вот и твое такси, Дженис! – довольно воскликнула я.

– Ты чудо, Бекка, все вокруг с ног сбились, разыскивая машину, а ты вон сразу нашла, – сказала она как будто бы с неподдельным восхищением.

Кевин выбрался с водительского сиденья и открыл пассажирскую дверь. Мы с ним крепко пожали друг другу руки.

Дженис собиралась направиться к себе на квартиру, куда позднее должен был подъехать Франклин. Они с Уилфредом пропадали сейчас на очередной деловой встрече. Я сказала, что мне пора бежать: автобус как раз подходит, да и нам в любом случае совсем в разные стороны.

– Прощай, прекрасная Бекка, – произнес Кевин.

– Вот об этом я и говорю, Бекка, все от тебя без ума, – с завистью заметила Дженис, махнув мне на прощание рукой.

Я двинулась домой и после продолжительного разговора с мамой отправилась спать. Позвонил Франклин, чтобы узнать, во сколько мы разошлись после игры, так как Дженис все еще не вернулась. Я сказала, что не могу этого объяснить, куча людей видела, как она несколько часов назад села в такси. А утром он позвонил снова и сказал, что за ночь она так и не объявилась.

Я сочувствовала ему, но не представляла, что могло случиться.

Он позвонил днем, чтобы сообщить: милая крошка Дженис погибла, как и водитель такси, который ее вез, – они влетели в стену. Произошедшее всех потрясло. Франклин так и не съехал, настолько он оказался выбит из колеи, а вскоре снова меня полюбил. Все должно было сложиться наилучшим образом, все обязательно бы так и сложилось, если бы не Кевин.

Я оказалась права.

Он действительно меня любил.

И застраховал свою жизнь в мою пользу. Мне причиталась круглая сумма. И это обстоятельство, разумеется, загубило весь план. Никто бы даже не подумал связать меня со всей этой историей, если бы не страховка.

А еще письмо, в котором Кевин благодарил за все, что я для него сделала.

Кто только не участвует в расследовании. Страховщики, полиция, да все. Весь Россмор обо мне гудит. Говорят, мать и сестры Дженис ходили в лес к тому дурацкому источнику, а за ними образовалась целая процессия. Как будто это могло вернуть ее!

Люди думают, я черствая, что камень. Да какое там… Наоборот, я всегда была мягкой, как котенок.

Понятно, что мне, может, еще никаких обвинений и не предъявят. Но Франклин меня побаивается. Ничего не говорит, но на прошлой неделе начал потихоньку вывозить свои вещи.

И ведь какой был безупречный план – не вздумай Кевин проявить щедрость. Не реши облагодетельствовать меня, лишая себя жизни.

А вместо этого ухитрился разрушить до основания мою.

Часть вторая Габриель

Все приятели по бридж-клубу относятся ко мне очень по-доброму. Правда по-доброму.

Прожигают взглядом того, кто по случайности упомянет заключенных, убийства, преступников или что-то в этом роде. Считают меня очень смелой, потому что я каждую неделю навещаю Бекку в тюрьме и высоко держу голову, куда бы в Россморе ни пошла. Вообще-то, излучать уверенность в себе – дело нехитрое. Весь секрет в том, как ты выглядишь. Я это всегда знала, но у меня никогда не было денег, чтобы выглядеть достойно.