Боярышниковый лес

Сейчас дочь, кажется, меньше тревожится, чем до тюрьмы, она стала куда более спокойной. Увлеченно подбирает по цвету и тону нитки, волнуется, возьмут ли ее в команду по нетболу. Ну надо же! Бекка вдруг заинтересовалась спортом и вышивкой! Кто бы мог представить такой поворот? Да, собственно, кто бы мог представить, куда повернет вся наша жизнь в целом?

Иногда репортеры из желтых газет спрашивают, испытываю ли я хоть какое-нибудь сочувствие к несчастной Дженис, которая стараниями Бекки отправилась навстречу собственной смерти, сама того не подозревая. Однако я напоминаю им, что не разрешаю себя цитировать, как не позволяю освещать в прессе свое мнение и описывать свою искреннюю и глубокую скорбь по поводу случившегося. И тут же, пока журналисты не отвернулись от меня, подкидываю им очередную фотографию Бекки или новую подробность о вечеринках, которые она посещала, – презентациях и приемах, куда ее даже не приглашали. Писаки только рады запустить еще одну историю, где можно выставить ее любительницей повеселиться.

Представьте себе!

Знаете, что люди говорят о тех, кто попадает в исправительные учреждения? Так вот, я думаю, они нисколько не ошибаются. У Бекки почти не осталось интересов за стенами того ужасного места, где она содержится. Она рассказывает мне об отвратительных лесбийских связях, процветающих между заключенными, а иногда и между заключенными и надзирательницами. Единственное, что связывает ее с внешним миром, – это будущее с Франклином.

То, что дочери удается сохранять столь жизнерадостный настрой, конечно, чудесно. Хотя Бекка, похоже, окончательно утратила связь с реальностью и не осознает, как долго ей еще придется находиться в тюрьме. Как и не понимает чудовищность совершенного ею злодеяния. Она будто просто отмахнулась от случившегося.

А ведь поступила Бекка и впрямь ужасно: убила невесту Франклина – или подстроила ее смерть, что ничем не лучше. «Умышленное и хладнокровное убийство», как сказал судья, когда выносил ей приговор после единогласного решения присяжных. Бекка ни разу не вспоминала о Дженис или хотя бы о том несчастном парне Кевине, который был за рулем, да и вообще хоть о чем-то, что касалось того вечера.

А я не хотела ее расстраивать.

Бедняжка, жизнь обернулась совсем не так, как ей мечталось.

Поэтому, когда она заговаривала о Франклине и их будущем, я ее не одергивала. Как только она поняла, что он не может к ней прийти, перестала меня спрашивать, как он и чем занимается.

Я почувствовала большое облегчение.

Огромное на самом деле. Становилось все труднее справляться с ее вопросами о нем. Я попыталась рассказывать ей о своем бридж-клубе, но Бекка потеряла к игре всякий интерес – едва отреагировала, когда я похвасталась, что взяла Большой шлем. Сомневаюсь, что она отдает себе отчет в том, что мы втроем, Уилфред, Франклин и я, регулярно играем вместе, если удается найти четвертого. Но потом я подумала, что бридж мог сделаться для нее больной темой, учитывая, что Дженис познакомилась с Франклином именно за партией в бридж, где они составили пару.

Так что бриджа, пожалуй, касаться не стоит.

Беда в том, что тем, которых касаться не стоит, слишком много. Приходится говорить о том, к какому оттенку ближе та или иная нитка – к вишне или фуксии, и о том, как трудно надзирательнице Кейт тянуть двух детей на свою зарплату. А еще приходится слушать – о том, что Глория с Эйлис больше не вместе, и о том, сколько интриг наверчено вокруг зачисления в команду по нетболу.

И я сижу и слушаю все эти истории про женщин, которые торговали кто собой, кто наркотиками или убили мужей при самообороне. Жуткая и странная у них жизнь. Тут еще чертов Эймон, мой бывший муженек, узнавал, не хочет ли Бекка, чтобы он ее навестил, и я ответила, что конечно же нет. Где он был со своей помощью до всей этой заварухи? Теперь он только лишний раз расстроит дочь. Это несколько охладило его энтузиазм.

Кейт время от времени отводит меня в сторону, когда я прихожу на свидания, и говорит, что Бекка быстро обвыкается и пользуется уважением среди заключенных. Как будто мне приятно слышать, что этим ужасным женщинам понравилась моя Бекка! Но Кейт хочет как лучше, она не виновата, что у нее было тяжелое детство и что, по словам Бекки, она тоже пострадала от мужчин: ее бросил муж. Вот ведь сволочи, что там говорить, все до одного.

Поэтому, собираясь в тюрьму, я начала захватывать с собой небольшие подарочки для Кейт. Ничего особенного: кусок хорошего мыла, глянцевый журнал или баночку тапенады[9]. Бедняжка, наверное, и не знала, что это такое, но ей все равно было приятно. Как я уже сказала, нельзя винить Кейт за то, что она не выросла в приличном доме. Кроме того, она очень добра к моей Бекке.