Боярышниковый лес

У меня есть экономка, замотанного вида женщина, но она занимается только уборкой, стиркой и глажкой. За продуктами она, конечно, тоже ходит и готовит овощи, но у Ханны все получается не в пример лучше. Я ответил, что сочту за честь угоститься ее пирогом и, в свою очередь, выставлю бутылочку кларета. Когда Ханна пришла, неся в руках посуду с едой, стало ясно, что со времени нашей утренней встречи она успела заглянуть в парикмахерскую. На ней была нарядная белая блузка и брошь с камеей. Она даже подкрасилась, что происходило крайне редко.

Неужели она правда до сих пор имела на меня виды?

На тот случай, если дело действительно обстояло так, лучше всего было притвориться, словно я не заметил ее стараний. Никаких там комплиментов или тому подобного. К чему напрашиваться на неприятности? Мы обсудили пресловутую объездную дорогу вокруг Россмора и вероятность того, что ее вообще построят. Разговоры-то уже не один год велись. Изменится ли что-нибудь в нашей тихой заводи, или же об ухабистой и во всех смыслах второстепенной дороге через Россмор попросту забудут? Похоже, никому об этом толком не было ничего известно.

Ужин прошел замечательно, и, поскольку Ханна принесла тарелку довольно приличной сырной нарезки, я откупорил вторую бутылку вина.

– Скажи мне, ради бога, как ты собираешься решать проблему с молодым доктором Уайтом, Дермот? – спросила она меня напрямик.

На ее лице читалась тревога. Ей действительно было не все равно, что со мной станется, когда большая часть местных жителей от меня отвернется и перейдет к конкуренту. Я наклонился вперед и похлопал ее по руке.

– Меня это совершенно не трогает, Ханна, – заверил ее я. – В подобной ситуации всегда следует сохранять спокойствие и ждать, пока все не утихнет.

– А если ничего не утихнет, Дермот? Знаешь, я подрабатываю в нескольких учреждениях у нас в округе, и многие там собираются от тебя уйти. Мистер Браун из банка хочет посоветоваться с доктором Уайтом по поводу воспаления легких у своего отца. Мистер Кенни, поверенный, переживает, что его мать не может нормально ходить, и полагает, что молодой доктор Уайт мог бы достать ей какие-то лекарства получше, более действенные и современные. Дермот, ты не можешь просто сидеть здесь и смотреть, как все, на что ты положил жизнь, утекает сквозь пальцы.

Похоже, она действительно расстроилась из-за меня. А может, из-за себя тоже, если и правда рассчитывает на наше совместное будущее.

– А я и не собираюсь сидеть и смотреть, Ханна. Вообще-то, я подумываю о том, чтобы устроить себе небольшой отпуск.

– Отпуск? – ахнула она. – Сейчас? Именно тогда, когда все поставлено на карту? Дермот, да ты, пожалуй, с ума сходишь.

Но я не стал ничего объяснять. Просто улыбнулся в ответ.

– Я знаю, что делаю, Ханна, – повторял я снова и снова.

На следующей неделе я навестил нескольких своих пациентов. Я решил, что старик Фоули протянет еще недели две; что матери мистера Кенни следует дать спокойно дожить оставшиеся пару месяцев, новые лекарства ей только навредят; что воспаление легких у отца мистера Брауна переходит в последнюю стадию, а затем он тихо-мирно отправится в мир иной.

После этого я объявил, что беру небольшой отпуск. Я настоятельно посоветовал семействам Браун, Фоули и Кенни во время моего отсутствия обращаться к замечательному молодому доктору Уайту. Ну конечно, я ничего не имею против, – что наша жизнь, если не один сплошной компромисс? А этот молодой человек – специалист исключительно высокой квалификации. Он прекрасно за ними присмотрит.

Потом я сунул в багажник клюшки для гольфа и проехал полторы сотни миль до тихой и уютной гостиницы у моря. Достойные партнеры нашлись легко, и я проходил по восемнадцать лунок в день.

Каждый вечер я играл в бридж в холле гостиницы, а каждое утро за завтраком, потягивая вторую чашку чая, просматривал газетные некрологи.

Сначала я прочитал о кончине старика Фоули, потом миссис Кенни и, наконец, мистера Брауна. Спешно попрощавшись с новыми приятелями по гольфу и бриджу, я сел в машину и направился прямиком домой, в Дун.

Я нанес визиты скорбящим родственникам, покачивая головой в недоумении от скоропостижности их утрат. Говорил, что не могу поверить в случившееся: когда я уезжал, старик Фоули находился в отличной форме и был полон жизни, так же как и миссис Кенни с мистером Брауном. Какая же грустная ирония в том, что они умерли именно тогда, когда меня, знавшего их почти всю жизнь, не было в городе. Потом я снова покачивал своей увенчанной сединами мудрой головой и говорил, что случившееся – сплошная загадка.

Много времени не потребовалось. На самом деле все случилось куда быстрее, чем я рассчитывал. Пошли пересуды.