Бойня 1993 года

Предусмотреть в бюджете Российской Федерации на 1992 год выделение средств для полного финансирования правительственных программ, разработанных во исполнение решений второго (внеочередного) Съезда народных депутатов РСФСР.

5. Правительству Российской Федерации разработать программу стабилизации промышленного комплекса, скоординировав ее с правительствами государств — участников Содружества Независимых Государств.

6. Рекомендовать Президенту Российской Федерации упразднить должности представителей Президента Российской Федерации на местах в связи с дублированием ими полномочий и деятельности конституционных органов власти и управления.

7. Считать целесообразным рассмотреть ход экономической реформы в Российской Федерации на Съезде народных депутатов Российской Федерации в ноябре — декабре 1992 года.

Председатель Верховного Совета Российской ФедерацииР. И. ХАСБУЛАТОВ[127]

Отмечу: в тексте Постановления есть четкий «наезд» не только на реформы Гайдара, но и на позиции президента Ельцина: пункт 6.

Существо Постановления Гайдар оценивал коротко и ясно: «Практически с голоса, без обсуждения, без анализа материальных возможностей принимаются постановления, которыми правительству предписано снизить налоги, увеличить дотации, повысить зарплаты, ограничить цены. Бессмысленный набор взаимоисключающих мер» и назвал Съезд «Первой фронтальной атакой на реформы»[128].

Это все, что он понял… или захотел понять.

В тот же день на вечернем заседании Съезда Гайдар и другие министры демонстративно покидают зал после слов Р. Хасбулатова «Ребята растерялись», обращенных к правительству России[129].

Назавтра обидчивое правительство Гайдара передает президенту заявление об отставке. 13 апреля Гайдар оглашает это заявление в пресс-центре Съезда. В нем, в частности, говорилось: «Совокупность требований, заявленных Съездом, обрекает страну на гиперинфляцию, означает приостановку процесса приватизации и свертывание аграрной реформы. Предложения снизить налоги и одновременно увеличить социальные и другие выплаты невыполнимы и могут привести лишь к развалу финансовой системы. <…> Неизбежным результатом осуществления решений Съезда будет катастрофическое падение уровня жизни, голод, социальные потрясения и хаос. <…> Мы не считаем себя вправе идти по пути безответственного популизма, когда под предлогом защиты населения происходит его ограбление в результате ускорения инфляции»[130].

Насчет неизбежного роста инфляции — все не так очевидно… Само правительство полагало, что в случае выполнения постановления Съезда бюджетные расходы должны увеличиться до 1,2 трлн рублей, а инфляция составит 300–400 % в месяц[131].

Академик А. Г. Аганбегян знает экономику хуже: он полагал, что уровень инфляции прямо не связан с государственной поддержкой предприятия[132].

Тогда участники событий пошли на взаимные уступки, Съезд 15 апреля принял Декларацию «О поддержке экономической реформы в Российской Федерации», в которой поддерживает действия правительства, направленные на принципиальные преобразования экономики, а постановление от 11 апреля предлагает выполнять «с учетом реально складывающихся экономических и социальных условий»[133].

Уступки делает и Президент — Ельцин назначает в правительство представителей «красных директоров» — В. Шумейко, Г. Хижу. Революционеров страшно раздражало, что Хижа в составе правительства все время «лоббировал» выдачу кредитов промышленности.

Вопреки сопротивлению Гайдара (по некоторым данным, даже без его ведома), министра топлива и энергетики Владимира Лопухина заменяют на главу Газпрома В. Черномырдина. Все эти действия Президента для членов Правительства Гайдара «стали шоком»[134]: они никак не ждали, что их монополия на власть поколеблется.

Демократы уверяют, что снижение инфляции к маю 1992-го было достигнуто благодаря их политике: сокращению государственных расходов и введению новых налогов.

У лидеров оппозиции, как нетрудно понять, прямо противоположное мнение.

Впрочем, независимо от относительной стабилизации финансов, продолжалось изменение структуры российского экспорта. Если в 1989–1991 годах на сырье и полуфабрикаты в российском экспорте приходилось 65 %, а на готовую продукцию — 35 %, к концу 1992 года на сырье и полуфабрикаты приходилось уже 89 % экспорта, а на готовую продукцию — 11 %. Причем в статью «готовая продукция» включали тяжелые металлические станки и оборудование, которые уходили по таким смехотворным ценам, что их стали покупать как металл. И реально соотношение было даже 93 % сырья к 7 % готовой продукции.