Бойся Дика (СИ)

Перестаю слушать учителя и оборачиваюсь на Дика, прикрывающего глаза и, возможно, пытающегося по-настоящему заснуть. По меньшей мере, развалился он на парте знатно, не стесняясь учителя.

Лицо спокойное, расслабленное, а я всё пытаюсь понять — он вводит систему платы за разговоры или это единичный случай? Может, если я попытаюсь вытянуть на общение его сейчас, то прокатит.

«Дик, надо поговорить, не шучу».

Отправляю и сразу жалею о формулировке. Надо было написать «Пожалуйста» и уповать на милость.

«Хорошо, поговорим, только что я получу за это?»

Бля, он издевается, ну точно издевается, я же вижу его улыбку.

«А что надо?»

И если в ответ мне придёт что-то вроде «Потрогай мой член» или «Дай мне полапать задницу», я кину в него шариковую ручку и ластик. Или чем потяжелее.

«Постоишь две минуты не дергаясь».

Вот ведь извращенец треклятый, и что он будет делать в эти две минуты? Лапать и дышать как астматик — наверняка.

«Хорошо».

Отвечаю ему, в конце концов, постоять пару минут обездвиженным не так уж много.

«Отпрашивайся в туалет, малыш».

Дик присылает команду, и моя рука сразу же взмывает в воздух:

— Извините, мистер Ноуфорт, можно в уборную?

Учитель не очень-то рад, но всё же выписывает мне разрешение на посещение туалета. Чёртовы правила… интересно, и как думает отпрашиваться Дик, если мистер Ноуфорт сможет отпустить его только после моего возвращения?

Не успеваю даже дойти до поворота, а уже слышу хлопок двери и Диков голос:

— Тормози, Рэнди, — идёт ко мне и, когда доходит, хватает за кисть.

— Как ты выпросил разрешение? — спрашиваю, пока Дик тащит меня непонятно куда.

— Эх, жопу учителям лижешь, а договариваться не умеешь, — смешок. — Харизмой выпросил.

Мы поднимаемся по лестнице наверх и останавливаемся только у выхода на крышу, запертого на замок. Дик наконец отпускает мою руку.

— Так о чем разговор? — преспокойно так интересуется.

— О чем? Ха, о том, что ты ударил Джеффа, и он не одну неделю подбитым проходит! Ты совсем охренел, не?

— А-а, это, — произносит словно действительно уже забыл о происшествии и вот вспомнил. — Слушай, это не твоё дело вообще, смысл об этом болтать?

— Пф, ты такой лёгкий, Дик, — скрещиваю руки на груди. — Ладно хоть отвёз его потом в больницу, прям молодец… сколько вы часов с Джеффом были неразлучны? Не менее шести, да? А потом поди и домой его подвез, так?

— Я не понимаю, Рэнди, ты отчитываешь меня за удар или ревнуешь за…

— Чего? Не ревную, идиот, — огрызаюсь, потому что не понятно, каким местом Дик слушает. — Не смей трогать Джеффа, понял?

— У-у-у, это угроза? И что будет, если трону, а? Что, если еще раз ему всеку или… — делает шаг ко мне, и шальные у него глаза, зрачки расширены до самой роговицы, — или предложу ему минет моего авторства? Ха, твой Джефф точно не откажется.

— Ты противен, — проглатываю ком в горле. — Видеть тебя не могу.

— Ну-да, однако… две минуты, — и Дик усмехается, несколько плотоядно и от этого пугающе.

Опускаю руки вдоль тела, закрываю глаза и делаю выдох, приготавливаясь к чужим рукам. Не зря приготавливаюсь, потому что получается даже не вздрогнуть, когда ладонь ложится на поясницу.

— Расслабься, это ведь не больно, — шепчет Дик прямо в ухо, и вот тут вот не мог не вздрогнуть. — Ну чего ты, сладкий…

— Прекрати, — бурчу, — бесят все эти «малыш», «зая», «сладкий», фу.

Дик тихонько смеётся, и это тоже бесит. В остальном же я не замечаю, как проходит время, просто стараюсь не думать, как его провожу, а точнее — не чувствовать, но всё равно чувствую. Чувствую руки, осторожные пальцы, чувствую чужое дыхание и постоянно задерживаю свое. Сухие губы слегка касаются моей шеи, и это щекотно.

— И всё же ты сладкий, — не унимается Дик, и кажется, его пальцы перестают водить по спине, чтобы забраться под одежду и дотронуться до кожи.

— Всё, время вышло, — перехватываю чужие руки, почти вытащившие полы школьной рубашки. — Пора возвращаться на урок.

— Нет, еще не вышло, — избавляется от моего захвата и нагло хватает за бока. — Стой смирно.

— Блять, Дик, — отпихиваю, но в этот раз не срабатывает, а точнее срабатывает наоборот: Дик толкает меня в запертую дверь, и мне больно. — Перестань!

— Да заткнись ты, — еще и на злость наглости хватает, — раздражаешь.

Каков урод-то, а! Лапает вовсю меня, такого «раздражающего», не стесняясь, и не думает переставать. Урод.

— Ты правда ёбнутый, — шиплю, — убери руки, надо возвращаться.

Но Дик не был бы Диком, если бы послушался. Прижимается ко мне, снова пытаясь забраться под рубашку, но и я не намерен сдаваться. Толкаю его, наступаю ему на ноги и изворачиваюсь, как получается. Это работает, по крайней мере, чужие пальцы так и не касаются там, где касаться и не должны.

— Рэнди, ты..! — кажется, он попросту бесится. — Мы договаривались иначе. — Взывает к правилам, понимая, что брань бесполезна. Только вот и правила, правила Дика, тоже бесполезны.