Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла

Меня саму удивляет, но не все даже близкие люди поняли причину моего ухода с редакторской должности и зарплаты «в никуда». На меня смотрели почти как на дурочку и крепко подозревали в «темнилове», когда я говорила, что отказываюсь от «золотой клетки» ради возможности писать и жить по своим биоритмам.

…На производствах тоже процветает нарциссическая мотивация. Чтобы «замотивировать» сотрудников, в них разжигают «амбициозность» (а по сути зависть и алчность), нацеливают на гонку за должностями и зарплатой, играют с ними в «А ну-ка, дотянись».

…Основными причинами, препятствующими счастью, Михаил Литвак называет зависть, страх и чувство вины:

«Страх делает человека духовным мертвецом. Сенека говорил, что вещами можно спокойно обладать, если не боишься в любой момент их потерять. От себя могу добавить, если ты что-то боишься потерять, то ты это уже потерял. Тот, кто боится потерять жизнь, тот уже мертв.

Зависть убивает человека, потому что он перестает жить своей жизнью, то есть теряет самого себя, и начинает жить жизнью того, кому завидует. Не завидуют те, кто занимается своим личностным ростом и больше следит за своими делами, чем за делами других[82]. При таком подходе обязательно будут успехи и основания для радости. Ведь если вы будете чем-то заниматься систематически и старательно, не может же быть такого, чтобы со временем вы не стали делать это дело лучше!

Чувство вины возникает у тех, кто мнит себя Богом или живет по чужим правилам. Виноватым может быть только Бог. Он все знает, он все может предвидеть. Поэтому необходимо избавиться от неосознаваемой мысли, что ты – Бог, и жить по правилам, которые сам выработал на основании собственного опыта. У здорового человека при неудачах возникает только чувство досады. Тогда начинаешь думать, искать свои ошибки и совершенствовать правила, по которым живешь».

Я бы добавила сюда еще одного злейшего врага – вбитую в нас привычку страдать, «не искать легких путей». У нас формируется страх перед жизнью, мы боимся «шагнуть слишком широко» и быть за это кем-то или чем-то наказанными. Мы не умеем и боимся радоваться, «а то плакать придется».

«Мазохизм не позволяет получать удовольствие от самого процесса труда и творчества, потому что привычка страдать и привычка получать удовольствие от деятельности – противоположные привычки. Мазохизм – это уработаться до состояния нестояния или увоза с работы на “скорой”, падать в обморок от недосыпа. Удовольствие получаем уже не от процесса и не от результатов труда, а именно от своего “героизма”. Извращенное, конечно, удовольствие», – рассуждает читательница.

…Львиную долю ресурсов рыночный человек тратит на то, чтобы казаться, а не быть. Немудрено, что его жизнь становится безостановочным «достигаторством» и латанием Тришкиного кафтана. Только с грехом пополам решишь одну проблему (пошив вечернего платья с «мексиканским тушканом»), как недремлющие «соперники», оказывается, вовсю меблируются, и чтобы «соответствовать», нужно спешить на аукцион за «стульями из царского дворца». Такая жизнь тяжела, энергозатратна, пуста и по большому счету скучна. Внешнее соответствие «эталонам» рынка не удовлетворяет человека, ведь он не может не осознавать, что его «успешность» – «потемкинская деревня», позолоченная обивка кресла, под которой самая обычная свиная кожа[83].

Меж тем есть простой способ жить спокойно – быть самим собой.

«На то, чтобы казаться, уходит много энергии, а быть – легко. Если кто-то чего-то и не достиг, то только потому, что всю энергию потратил на то, чтобы казаться», – пишет Михаил Литвак.

При кажущейся легкости, быть собой – не так-то просто. Это требует как глубокого знания себя, так и разрешения самому себе – быть.

«Знать свои подлинные желания гораздо труднее, чем кажется большинству из нас, это одна из труднейших проблем человеческого бытия.

Мы отчаянно стараемся уйти от этой проблемы, принимая стандартные цели за свои собственные.

Для человека становится все важно, за исключением его собственной жизни и искусства жить. Он существует для чего угодно, но только не для самого себя. Он борется за многое, только не за себя», – пишет Эрих Фромм.

Может показаться, что «жить для себя» требует определенной смелости, на которую трудно решиться, если только она не стала естественной линией поведения еще с детства, будучи следствием здоровой обстановки в родительской семье. Люди, живущие «для себя», становятся объектами завистливого осуждения – или же компенсаторного завистливого снисхождения: мол, что взять с чудика. Их часто не понимают, усматривают в их поведении какие-то особо хитрые расчеты. Но здоровому человеку это безразлично. Он и не задумывается, как его оценивают некие «все». И уж тем более, это не становится предметом его тревог.