Бойся сбычи мечт

Я приобнял Жана за талию, кольнув его кинжалом в другой бок.

— Уже поздно, Жан. Если он попытается повернуть лодку вспять, мы его…..

Я показал на наведенные на шлюпку палубные орудия, на стоящих рядом с ними с зажжёнными фитилями канониров.

— Хоть один, но попадёт. Вы же видели, как они стреляют. Я обещаю, что не сделаю вашему брату ничего плохого.

Жан взглянул на меня исподлобья.

— Если он сдаст нам форт и отдаст корабли, — уточнил я.

— Вы….. Вы чудовище! — Всхлипнул Жан почти по-женски.

— Это вам так кажется, — пробормотал я. — На самом деле я светлый и пушистый.

Однако Жан меня не дослушал, а кинулся к борту, пытаясь прыгнуть в воду.

Одинокий Бизон лишь шагнул в сторону и лейтенант, стукнувшись о его плечо виском, слегка потерял сознание и отлетел в руки двух, только что приведших его из трюма индейцев. Легко подхватив его под локти, они, по моему кивку, потащили француза на шкафут, где свисал штормтрап.

Высунув его за борт, один из индейцев помахал рукой Жана, а другой крикнул по-французски: «Привет Пьер! Рад тебя видеть! Швартуйся смело!»

Бочкообразные обводы бортов не позволяли разглядеть от воды стоящих на палубе, и Пьер вскоре потерял из виду брата, но смело взялся за балясины и стал взбираться наверх. На уровне второй палубы его подхватили под руки и затащили на борт.

— Ты себе что позволяешь! — Крикнул он и попытался вырваться, но попался в руки других двух индейцев: Большого Медведя и Большого Бизона, носивших свои имена по праву.

— Тихо, Пьер. Не давайте повода вас бить, — сказал я.

— Полундра! — Попытался крикнуть министр военно-морского флота Франции, но успел только лишь всхлипнуть от удара в живот.

— Ну вот, не получилось — с сожалением сказал я, чуть скривившись от боли в пальцах. Давно я не использовал «удар-копьё».

— Солдат связать по двое. Офицеров….. Этого, — я показал на Пьера Ле-Муана, — прикрепить к гроту спиной. Жана — к фоку.

Обращаясь к боцману, я сказал:

— Сворачивайте паруса.

Матросы палубной команды, весело переговариваясь и подшучивая над французами, быстро привязали пленников и продолжили уборочные работы. Марсовые поползли по вантам на реи.

Пьер Ле-Муан отошёл от удара в живот и с непониманием разглядывал меня, — индейца, свободно отдающего команды на его родном языке.

— Вы кто? — Наконец спросил он.

— Меня зовут Кохэн Лэнса, я вождь племени сиу, народа, живущего в среднем течении Большой Реки.

Я смотрел на брата Жана-Батиста, ожидая дальнейших вопросов, но тот молчал, переваривая услышанное.

— Вы, я полагаю, Пьер Ле-Муан де Ибервиль? Военно-морской министр Франции и брат этого достойного молодого человека? — Я показал рукой на сидящего привязанным и находящегося всё ещё без сознания Жана.

— Что с ним? — Обеспокоился француз, лишь утвердительно качнув головой.

— Сейчас придёт в себя. Слегка ушибся. Ребята, — обратился я к матросам, — окатите его водичкой. Только аккуратно.

Ну как такую фразу сказать на языке сиу? Вот и пользовались французским.

Двое индейцев, только что доставшие из-за борта кожаное ведро с водой, подошли к Жану и слегка облили его. Жана индейцы не то, чтобы уважали, а, видя, как к нему относятся его матросы и я, не издевались над ним, что было бы обычным в обращении с пленными врагами.

Например, подойти к пленнику и отрезать от него часть тела себе на память, это было, как сказать: «здрасте». Я пресёк подобные действа в отношении французов, только обратившись напрямую к их душам. Просто запретить это было невозможно. Традиции предков.

Жан под струёй воды пришёл в себя и непонимающе осмотрелся. Увидев привязанного к мачте брата, он стал дёргаться, пытаясь встать, но вскоре прекратил попытки.

Я подошёл к нему и вытащил из его рта джутовый кляп. Когда индейцы успели его засунуть, я не понял.

— Вы, Вихо, мерзавец!

— Чёй-то? — Спросил я.

— Вы обманом заманили Пьера! Вы использовали меня, как приманку!

— Это вы кому сейчас говорите? Своему брату? Чтобы он ничего про вас не подумал плохого? Я и сам могу это подтвердить, как и то, что вы пытались облапошить меня, сказав, что два корабля стоят у форта без экипажа. И я не называю вас лжецом, почему?

Я помолчал, ожидая ответа.

— Я не называю вас лжецом потому, что мы враги. И то, что вы согласились стать моим……

Я не сказал «рабом». Я увидел, как Жан побледнел. Он опустил голову и уставился в палубу.

— …. стать моим другом, — продолжил я, — я не принял всерьёз. Потому что я не верю своим врагам. И я вам сразу сказал, куда и зачем я иду. Я повторю сейчас свои слова для вашего брата.

Я обернулся к Пьеру, который хорошо слышал меня.

— Это, — я показал рукой на берег, — моя земля, земля моего народа. Вы здесь никто и не смеете ступать по ней без нашего разрешения. Если вы не поймёте, я стану топить ваши корабли. И в плен брать никого не буду. Как вот этих.

Я снова ткнул рукой, только в другую сторону. Кое-кто из англов всё ещё висел на рангоуте затопленных кораблей.