Боль

Ребенок умрет и покупать ничего не нужно — приблизительно так ответил счастливый отец. И вообще, он встретил женщину, которую ждал всю жизнь.

Привез их к Ириной матери, после чего откланялся. У Ирины началась истерика. На руках дитя, которому нет и недели, в доме ни одной детской вещи, и муж ушел.

На развод Ирина подала в январе 1999 года. В исковом заявлении говорилось и об алиментах.

Через месяц выяснилось, что Якухин и Горбунова, волшебница из Сургута, посетили сельское БТИ и заставили его робких сотрудниц зарегистрировать все надворные постройки на участке Ирининого дома в Андреевке для раздела. Правда, Якухин в Андреевке не прописан, но в БТИ это никого не смутило. Ирина заявила об этом в прокуратуру. Так она узнала, что женщиной якухинской мечты оказалась фея на седьмом десятке — Горбунова.

И в это же время пропала мать Якухина.

Оказалось, что Варвара Тихоновна в психиатрической больнице им. Кащенко. А пристроил её туда сын. Пришел навестить, за ним — санитары. Даром что несчастная женщина в жизни не страдала никакими психическими расстройствами. За месяц, что Варвара Тихоновна находилась "на излечении", из её квартиры исчезли паспорт, пенсионная книжка и все документы на квартиру. Святое дело! Вооружившись бумагами, любящий сын рука об руку с любимой женщиной пришли в ДЭЗ, там Горбунова предъявила справку о том, что Варвара Тихоновна Якухина в психбольнице и, соответственно, недееспособна, после чего лицевой счет "больной" перевели на сына.

Якухина обратилась в милицию, лицевой счет восстановили. И подумать только, что любовь делает с людьми! Я имею в виду людей в ДЭЗах и вообще в разных серьезных организациях.

В день, когда в Зеленоградском окружном суде начали слушать дело о разводе, Якухин подал встречный иск об оспаривании записи отцовства. Таким образом, он официально заявил о том, что не признает себя отцом новорожденной Ани. При этом на расторжение брака Анатолий Якухин согласия не дал, вот ведь что! Заявил, что ему нужно подумать. Тогда дело о расторжении брака выделили в отдельное производство, и 25 марта 1999 года Ирина и Анатолий перестали быть супругами.

Теперь Ирине надо было думать о том, как доказать, что Анатолий Якухин является отцом ребенка. Суд вынес постановление о проведении экспертизы в Бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава России. В ноябре судья Зеленоградского окружного суда В. Спиридонов сообщил Ирине, что Якухин сдал кровь и оплатил экспертизу. Через месяц Ирина позвонила в бюро, и там ей сообщили, что отцовство Якухина установлено, но по этому же вопросу сюда звонила какая-то женщина и обещала всех убить.

В декабре 1999 года на заседание суда вызвали эксперта, проводившего исследование на установление отцовства, и там адвокат Якухина впервые заявил, что бывший муж Ирины вообще не может иметь детей. И что в качестве соответчика нужно привлечь первого мужа Ирины, который, безусловно, и является настоящим отцом ребенка.

22 февраля 2000 года на заседание суда явились Якухин, четыре его законных представителя, мадам Горбунова и некто Лев Анатольевич Животовский.

О Льве Анатольевиче мы поговорим в свое время, а пока — небольшое отступление.

* * *

Весной 1999 года Ирина подала в суд Зеленограда иск о разделе имущества, но судья объяснил ей, что этот вопрос следовало бы решить с учетом интересов маленького ребенка, то есть после принятия решения об установлении отцовства. Ирина с ним согласилась.

Но её бывший муж решил не дожидаться решения этого вопроса и направил в суд возражение на исковое заявление Ирины. Этот документ содержит внушительный трехстраничный список имущества, которое подлежит разделу. О, эти списки! На смену любовной лирике пришли полки навесные (6 штук), стол обеденный, облицовочная керамическая плитка, насосы "Малыш" (3 штуки), садовая тачка за 250 рублей, три бочки застывшего цемента и электротуалет марки ЭЛТ-5…

А ещё Якухин заявил о своих правах на Иринин дом в Андреевке.

Дом, который является её единственным жильем.

Дом, в котором она прописана с двумя детьми.

И, наконец, это не дом, а половина дома. И куплена была, как мы помним, задолго до бракосочетания с составителем списка бочек, полок и туалетов.

Я не любитель читать такие эпистолы, потому что чужая жизнь — она все-таки чужая, и кто-то был же счастлив на лужайке перед спорной половиной дома, и для чего-то покупались бочки и насосы, и уж, во всяком случае, покупались для жизни, а не для судов. Но тут за горизонтом подмосковного леса возникает величественная тень, и я узнаю в ней тень Шекспира.