Боль

– Вот видишь, не так все просто! И ради этого ты намерена обделить своих детей? Чтобы сейчас готовить шакшуку для чужих?

– Да что вас всех в последнее время прямо пробило на эту шакшуку? – вздохнула Ирис. – Ты не понимаешь, я так в него влюблена, что готова этим детям памперсы менять.

– Вот и прекрасно, потому что скоро тебе придется и ему самому менять памперсы. Много ли вам осталось счастливых лет? Он уже не молод, а стареющие мужчины – это ужас.

– А Микки, по-твоему, не старится? – возразила она. – Тебе небось не приходилось в последнее время натыкаться на его пузо? Да и твой Гиди больше не юноша.

Дафна рассмеялась:

– Конечно! Но к ним-то мы привыкли – видишь разницу?

– Я вижу в первую очередь чудо, которое со мной произошло. И не могу от него отказаться.

– Нельзя сказать, что я тебя не понимаю, – признала Дафна, – я так же когда-то была влюблена в Гиди, и быстренько, месяца не прошло, взяла Ширу и ушла из дому. Именно поэтому я трезвее смотрю на вещи, потому что в результате я не вполне уверена, что оно того стоило. Сумасшедшая любовь быстро проходит – это закон природы. Если подвернулся шанс – пользуйся, почему бы и нет? Классно! Но бросать мужа и детей? Ну уж нет.

– При всем уважении к вашему с Гиди опыту, бывают и другие случаи, – пробормотала Ирис.

Она всегда считала, что ее подруга ошиблась, выбрав этого властного, крикливого типа, и втайне надеялась, что они расстанутся. Они и приходили к такому решению чуть ли не каждый месяц, после очередной бурной ссоры, но через некоторое время мирились, и никто из них уже не мог вспомнить, по какому поводу они повздорили. Дороже всех это обходилось Шире, девочка металась между их семьей и новой семьей своего отца: один из супругов в каждой из этих семей ей не был особенно рад. Не исключено, что именно поэтому она до сего дня так цеплялась за мать.

Тут как раз снова позвонила Шира.

– Он мне написал! – Ее ликующий голос был отчетливо слышен, хотя Дафна не включала громкую связь. – Он предлагает встретиться завтра вечером. Что мне ему ответить?

– Напиши ему, что завтра вечером ты не можешь, – строгим голосом велела Дафна.

– Но ведь я могу! Я свободна завтра вечером…

– Конечно, ты можешь, и, конечно, у тебя будет еще очень много свободных вечеров, если ты будешь и дальше демонстрировать свою готовность бежать к нему по первому свистку.

– Я договорюсь с ним на завтра, – с вызовом заявила Шира. – Иначе он обидится и не станет больше пытаться.

– Делай что хочешь, – пожала плечами мать. – Только не плачься мне потом, когда он тоже сбежит.

Тут Ирис нетерпеливо протянула руку и забрала телефон у подруги. Та возражать не стала.

– Широчка, извини, что я вмешиваюсь, – поспешно проговорила она. – Делай то, что подсказывает сердце, и перестань просить совета у мамы.

Шира тут же переключилась со своими сомнениями на нее.

– Так договориться с ним на завтра? – с надеждой переспросила она.

– Конечно! Если это серьезно, то не нужны все эти игры, а если несерьезно, то никакие игры не помогут. Но сейчас я хотела бы услышать от тебя всю правду о вчерашнем. Что там произошло у Альмы в баре?

– Да ничего, – попыталась увильнуть Шира. – Но об этом баре ходят всякие слухи. Из-за этого я туда и пошла, но она прямо выставила меня.

– Какие именно слухи? – резким тоном спросила Ирис. – Ты должна рассказать мне все, что тебе известно.

Шира испугалась.

– Может, это неправда, но говорят, что этот Боаз типа подчиняет себе девушек, которые у него работают, ну, типа такой гуру, что ли? Что он вырывает их из прежнего окружения. Типа такой секты.

Услышав это слово, Ирис уронила телефон. Дафна подняла его и продолжила разговор с дочерью, которая уже жалела о сказанном.

– Ты умница, Шира! – успокоила ее мать. – У Альмы есть родители, и они должны знать. Ты поступила как настоящая подруга: вместо того чтобы покрывать любые ее тайны, ты проявила благоразумие. Вот и в отношении завтрашнего вечера я настоятельно рекомендую тебе проявить благоразумие.

Их прощальные слова Ирис слышала как в тумане. В ее мозгу одна за другой всплывали картинки, точно кадры фильма. Две девочки исполняют балетные па в переполненном зале. Шира на голову выше Альмы, немного полновата, у нее светлая кожа, Альма тоненькая и смуглая. Обе не могут похвастаться особыми успехами, обе скоро оставят кружок, но в вечности, воцарившейся после тех ужасающих слов, они все танцуют и танцуют, у них еще не округлились бедра, не выросла грудь, они улыбаются друг дружке, напряженно стараясь быть точными, и на мгновение Ирис показалось, что она может остановить этот фильм-видение: стоп-кадр, они с Дафной сидят бок о бок, она с грудным Омером на руках, Дафна беременна, Шира еще не стала невротичкой, а Альма не попала в секту.

Секта! Что это значит? Это он велел ей остричь волосы, выкрасить их в черный цвет, приставать к друзьям Омера? Что еще он велел ей сделать? Подкатывает тошнота, заставляя стиснуть губы. Дафна обняла ее за плечи.