Боль и сладость твоих рук

Вспоминались какие-то обрывки фраз. "Я бы хотел услышать больше об этой… Лори". А потом еще: "Я правда очень люблю пороть". Накатывала тошнота, страх, ярость. Сначала ей очень хотелось поехать к нему, разбить что-нибудь тяжелое об его голову. Он лгал ей? Он хотел сделать что-то ужасное? Или все это просто какое-то чудовищное недоразумение?

Потом вдруг начинало трясти от страха: что, если бы ее спина стала такой, как у Лори? Что, если бы это ее привязали и избили до потери сознания, до болевого шока, до больницы? Мог ли он сделать это с ней против ее воли, не обращать внимания на стоп-слова? Так ли это было тогда, с Лори? Как такое вообще могло произойти? При каждой мысли об этом мозг словно заливало кипятком, страх охватывал все тело, за мгновение доходил до паники и заставлял ее прекратить представлять такое. По правде, она и знать не хотела, как такое происходит.

На второй день бессонницы Ирина начала принимать успокоительные. В тот же день приехал Макс, прямо к ней домой из отделения полиции, где узнал то же, что Ира узнала от Лори. Убедившись, что она уже некоторое время в курсе той истории, он хмуро спросил, как она. Качал головой, злился, пытался проверить ее состояние разными вопросами, снова злился и выглядел очень виноватым.

— Я в порядке, — сухо повторяла Ира. — Он ничего плохого мне не сделал.

— Я не знал. Я правда не знал. Я убью подонка, пусть только явится, — в десятый раз повторил Макс, и Ира сделала ему чаю, успокоила, отправила домой. Она чувствовала, что Макс ей — не помощник. Точно не в этот раз.

Все, чего ей хотелось — это разозлиться на Тимофея настолько, чтобы не желать его объяснений про Лори. На самом деле не желать. Но она желала, и ей было ужасно стыдно. Это было неправильно и нечестно. Лори — ее подруга. Больше, чем подруга. Она сотни раз смотрела на ее спину и желала узнать, кто это сделал — чтобы прибить его. И вот она знает, кто это сделал. Правильно было бы встать на ее сторону, не желать даже видеть подонка.

Но чувства редко ведут себя правильно. Она хотела его видеть. Ей тяжело дались сброшенные звонки и она сомневалась, что сможет сбросить его третий раз. Должно же быть хоть какое-то объяснение? А значит, она хотела бы его услышать. Разумеется, потом она все равно пошлет его подальше, разумеется. Но сначала она хотела. Услышать. Объяснение. К Лори с вопросами приставать было невозможно. И как бы она ей это объяснила? Лори понятия не имела, что ее парень и был — Тимофей.

Шумиха в интернете постепенно стихала, хотя на Тимофея все еще нападали. Но самое страшное было кончено за два дня — волна агрессивных колонок, дурацких экспертных мнений менее известных психологов, каждое из которых сводилось к тому, что они бы, уж конечно, такого не допустили.

Парочка мнений в его защиту потонула в потоке наездов и оскорблений. Но теперь, зная то, что она знала, Ира не относилась к этому всерьез. Она не переставала бояться, что историю с Лори выкопают. Что ее саму найдут, что найдут Макса — а там и до "Сабспейса" недалеко. Но, похоже, Тимофей был прав — отечественные журналисты не то, что американские из кино.

К счастью, никто ничего не расследовал — все только фонтанировали мнениями и оскорбительными комментариями, а также фантазиями на пустом месте. Дошло до версий о том, что Тимофей едва ли не лично советовал клиенту повеситься, чтобы не мешать счастью бывшей жены и ребенка. По другой версии, психолог присутствовал при повешении и напоследок ограбил квартиру несчастного. По третьей, собирался жениться на бывшей жене погибшего.

Горько улыбаясь от этой чуши, Ира поражалась, как глупо устроен мир: в то время как Тимофея обвиняют в такой нелепой ерунде никто не знает того настоящего кошмара, в котором он действительно виноват. И никто не знает, для каких людей он действительно опасен. Не для чужих детей, и не для их родителей. Для собственных любовниц. Никто не знал правды, кроме нее, Лори и Макса. И что теперь с этим делать? Что сказала Лори в полиции? Почему Лори сказала, что дело закрыто? Почему его до сих пор не арестовали, если он сделал с ней такую ужасную вещь?

Ира несколько раз порывалась спросить у Лори, но каждый раз останавливала себя и строго-настрого велела Максу не говорить Лори ничего. "Ты ей этим не поможешь. Ей нужна наша поддержка, а не это дерьмо", — настаивала она, и Макс в конце концов согласился. И они оба стали поддерживать Лори: сначала Макс, потом Ира, едва немного пришла в себя. И, конечно, Дима тоже поддерживал. В кои-то веки у Лори появился отличный партнер — и как вовремя.

Вернувшись мыслями в реальность, Ира нашла глазами эту сладкую парочку и удивленно улыбнулась, когда поняла, что они, наконец, решились на публичную сцену нежности.

Дмитрий открыто ласкал и легонько шлепал свою сабу на диванчиках в лаунж-зоне, и на них косилась половина клуба — никто не пялился в открытую, поскольку в этой зоне пялиться было запрещено, но исподтишка наблюдали многие: уж больно интересная пара.