Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

Приходилось возвращаться домой в темноте. Иногда папа встречал, они шли вместе по пустынным улицам, фонари и лампочки светили, искрились повсюду, они радовались осенним заморозкам, за лето соскучились по длинным вечерам. Славик с раннего детства знал: уличные фонари, лампочки, гирлянды ненавидят лето – летом темнеет не раньше девяти.

Папа говорил:

− Ну как там в школе дела?

Славик рассказывал, как дела в школе, рассказывал, как готовится к ОГЭ и ГИА, спрашивал непонятное по химии, по массовой доли вещества. Он допустил ошибку в задаче… Решал у доски эту задачу: «массовая доля вещества в соли натрия составляет…» и услышал, как захихикали девочки, кажется Рябкова:

− Хи-хи, массовая доля жира, хи-хи…

Парни часто обзывали его толстяком. Но у них в школе толстяков было много. Толстяк и толстяк – Славик никогда не переживал из-за внешности. Отморозки, оскорблявшие, травившие его, давно остались в прошлом – их всех отчислили из-за тупости, даже подарки родителей не помогли. Но девочки! Это хихикание! Девочки травят по-своему, на полутонах, на интонациях, это похуже пинка под зад или подножки, от девочек он скрывался в туалете до сих пор…

Глупый смешок выбил его из колеи. Может, это случилось потому, что подруга Рябковой, Ира Лифанова, ему нравилась. Он вдруг подумал, что Рябкова наверняка смеётся над ним и за спиной, когда болтает с Лифановой. Его это расстроило. Сначала казалось, что расстройство скоро пройдёт. Но нет, не проходило. Глодало, напоминало о том, что он с массовой долей жира, что он не нравится девочкам, они смеются над ним. И папе он не мог рассказать об этом. Об оскорблениях родители говорили:

− Не обращай внимания. Эти люди − невоспитанные. Это люди не твоего круга. Не замечай их.

Да всё верно – невоспитанные. Но они на каждом шагу встречаются, от них не скроешься, и все они норовят откомментить твою внешность. Не начнёшь же им лекцию читать о волновой теории света и звука – лекцию они не оценят, а вот внешность и новые кроссовки − это пожалуйста, это − сколько угодно.

Сестра давно плавала в большом бассейне. Но он по-прежнему провожал её, дожидался – ему никогда не было скучно с Настей. Настя – единственный его друг и родной человек. Настя – смешливая, наивная, что думает, то и говорит. Пока ждал в фойе, он читал внимательно доску объявлений, он ждал теперь соревнований. В день соревнований Настя не говорила родителям, что сеанс в бассейне отменяется. Славик вёл Настю как бы на плавание. С сестрой он сидел на трибунах – хотя бы не один. Он привык на трибунах один, но с сестрой по-любому комфортнее. Ему не нравилось, что сестра, как и Рябкова из класса, любит пообсуждать, посплетничать:

− Ужас! Какие у пловчих плечи огромные! Уродство какое.

Ему не нравилось, что сестра так говорит, он не видел никакого уродства, наоборот: спортсменки все были симпатичные, и в шапочках очень похожие друг на друга. Эти девочки-пловчихи в купальниках-шортах по колено казались ему чем-то божественным, из другого мира.

− Знаешь, сколько такой купальник стоит? – не унималась Настя. – Двадцать тысяч.

Он пожимал плечами: двадцать и двадцать, ну и что. Он мягко говорил сестре:

− Давай, Настён, больше не будем обсуждать внешность, давай болеть за наших. Ты кого-нибудь из нашего бассета узнаёшь? – он тоже перенял жаргон пловцов.

***

Совершенно случайно он узнал, что 12 июня, в День России рядом с ними, на Олимпийском проспекте, состоятся забеги «Кремлёвская миля». Он писал ОГЭ. Смотрящие, учительницы разговаривали между собой о том, что Олимпийский проспект будет перекрыт из-за соревнований. Дома Славик вбил в поисковик запрос, так и узнал о «миле». А что? Выходной! Из-за его экзаменов вся семья в сборе, все его поддерживают, всячески настраивают на «позитивный» лад.

− Мама! – сказал он, когда мама вернулась с работы. – Мама! В День России по проспекту бегать будут, можно сходить посмотреть соревнования. Мама обернулась – на лице её не было обычной радости, даже приветливости не было, даже оживления. Но она спокойно сказала:

− Сходим, Славик, обязательно, сходим.