Боливар

После мессы и завершающей молитвы Папа Борха дословно зачитал свою буллу о назначении Коломбо генералом ордена, с правилами и льготами, и о присвоении ему сана архиепископа. Сделано это было явно с целью успокоить тех кардиналов, которые посчитали традиции нарушенными. Кардиналом-епископом не мог стать не священник.

Но после прочтения Папой Борха буллы возникла абсолютная тишина. Кардиналы, боясь пошевелиться, стояли вытянувшись в струнку, пока читавший заключительную молитву священник не выдумал ничего лучшего, как начать читать эту же молитву заново. Коломбо встал в ряды «коллег», а Папа Борха встал перед ним, довольно близко, спиной к нему. Коломбо едва хватало места для осенения себя крёстным знамением.

Получилось ли это самопроизвольно или умышленно, но почему-то все поняли, что новый орден и новый кардинал защищает именно Священный Престол Папы Римского.

После окончания молитвы все пятьдесят два кардинала подходили и подходили к Коломбо с поздравлениями и наилучшими пожеланиями. Папа Борха стоял рядом, уже за спиной архиепископа Болоньи, и наблюдал за действом, не скрывая довольной улыбки. Никогда он так не выражал свои чувства, даже когда массово давал назначения своим родственникам и друзьям.

В 1493 году Борха произвел в кардинальский сан сразу двенадцать человек. Это были в основном представители, либо союзных государств, либо государств, которого он склонял к союзничеству.

В 1500 году Папа Борха назначил ещё двадцать кардиналов, двое из которых были представителями его семьи.

Дождавшись окончания процедуры поздравления, Папа приобнял новоиспечённого архиепископа за плечи и просто сказал:

— У меня расставлены шахматы. Не соблаговолите ли вы сыграть хотя бы одну партию? Чезаре в восторге от вашей игры.

— С удовольствием, Ваше Преосвященство, — сказал Коломбо, не поднимая глаз от пола.

Даже во время поздравлений он не поднимал глаз.

Пройдя в соседний кабинет и сев в удобное кресло, стоящее у шахматного стола, и дождавшись, когда сядет Коломбо, Папа спросил:

— Вы не отрываете взгляда от пола и стараетесь не смотреть в глаза… Это привычка, или правило?

— Я с вами всегда предельно откровенен, Ваше Святейшество. Это правило. Во-первых, прямой взгляд на вас я не имею поднять права по нашему закону. Как и все наши братья на стоящих выше них иерархов. Подчинение в Ордене Иезуитов осуществляется по принципу: подчиняйся вышестоящему, как труп. То есть — абсолютно и безусловно. А взгляд, это сила. Нижестоящий не может применить силу против высшего.

Во-вторых, вы меня сейчас подняли на такую высоту, что, даже не смотра на наши экзерсисы, я опасаюсь возгордиться. Это тоже нарушение нашего закона.

В третьих, смотреть в глаза людям, это что-то им обещать.

— Кто-то наоборот может упрекнуть вас в гордыне именно за такое поведение.

— Вполне возможно. Даже наверняка упрекнут. Упрекнуть можно любого в каких угодно мнимых грехах.

Пока они говорили, Коломбо, после хода Борха ферзевой пешкой на d4, попытался разыграть гамбит Бенко. Это был самый любимый его выбор против такого хода белых, но Папа ловушку обошёл и завёл партию в критическое положение для чёрных. Коломбо свою ошибку понял не слишком поздно, и шанс у него ещё оставался.

— Надо подумать, Ваше Святейшество.

— Думайте. Мне понравились, как и Чезаре, ваши прозрачные бесцветные ветреры. Почти Венецианские кристало. Очень удобные. Я таких не видел. Вы называете их стаканы?

— Это мне подарил Алехандро Санчес из Лиссабона, а он привёз их из Америки. Они там называются именно так. От слова стекло[5]. Это на их языке.

— Вы дружите с ним? С Санчесом?

— Он, практически спас мне жизнь. После неудачного «открытия Нового Света» я спился и был на грани безумия. Он выходил меня и наполнил мою жизнь смыслом.

— Называйте меня — мессир. Это он надоумил вас организовать Орден?

— Что вы… Он поглощён своими поделками и кораблестроением. Именно это и заставило меня жить… Когда я увидел его… Как он их называет: «малые корабельные формы». Но это настоящие корабли, мессир! — Воскликнул он вдруг воодушевлённо, но, опомнившись, снова потупил взор.

— Я около года работал у него: сначала в мастерской, потом на верфи, — сказал Коломбо и сделал ход конём на d7.

Через несколько следующих ходов положение на доске выровнялось, и Папа занервничал. Вероятно, несколько ходов назад он полагал, что партия им выиграна.

— Теперь позвольте подумать мне, магистр, вы обескуражили меня, — сказал он и отхлебнул красное вино из стеклянного подарка Коломбо. — Расскажите мне о ваших планах.

Кувшин с вином тоже был из прозрачного гранёного стекла, и лучи заходящего солнца, проходя сквозь рубиновую, слегка покачивающуюся жидкость, создавала на стенах, обтянутых белым атласом, иллюзию движения волн кровавого океана.

— Основное, чем станут сейчас заниматься наши магистры, это постараются, как можно быстрее, взять под контроль протестантское движение в Германии. У нас там, вместе с Лютером, пять человек.

— Вместе с Лютером? — Удивился Борха и откинулся на спинку кресла, забыв про шахматы. — Поясните.