Боливар

Папа, герцог, его сестра донна Лукреция присутствовали при сём и наблюдали сие.

Наконец, были выложены подарки, шелковые плащи, обувь, береты и другие вещи, которые обещаны были тем, кто более других познает плотски названных блудниц. Затем присутствовавшие при сём в качестве судей роздали подарки победителям…»

— Это события этого июля месяца. Пиры — древние традиции Рима.

— Потом эти события переходят в уличные памфлеты и поются в Германии и Франции, попадают, несколько приукрашенными, к вашим союзникам, с целью отвращения от вас.

— Понятно. Этого… «Памфлетиста» мы уберём, хотя за ним, действительно стоит, император.

— Попрошу вас, мессир, Иоганна Буркарда пока не пугать. Мы отрабатываем его связи.

— Хорошо. Значит вы советуете признать перевод библии Лютером богоугодным делом?

— Да, мессир. Полагаю, это будет полезным. В Англии библия переведена ещё Джоном Уиклифом. Он был первым реформатором.

— Так они и службы вести будут по-своему.

— Службы, со временем, и так будут вести в каждом государстве по-своему. И тут мы, или враги им, или друзья. Полностью потакать им не надо. Пусть дублируют языки.

— Надо подумать. Слишком всё неожиданно.

— Кто-то сказал: «Если нет возможности запретить — следует узаконить. Если нет возможности остановить толпу — следует возглавить её и увести в сторону».

— Чьи это слова?

— Не знаю, мессир. Я наблюдал, как табун взбесившихся лошадей перехватил и возглавил всадник, и увёл его от пропасти.

— Красивый образ и верный смысл. Это что-то древнее.

— Я вам скажу больше, мессир. Англиканская церковь тоже протестует и это приветствует король Англии Генрих VIII Тюдор, ищет повод полностью выйти из-под вашего контроля, и найдёт. И выйдет из католичества, создав «Англиканскую церковь». Он в 1529 году попросит у Папы развода со своей женой, а тот ему откажет. Вот и повод. Он создаст свою церковь и станет её главой, мессир.

— Тысяча пятьсот двадцать девятый год… — Задумчиво произнёс Борха. — И какой Папа ему откажет?

— Может быть и вы, — тихо произнёс магистр.

— Ой, да ладно вам! — Махнул рукой Папа.

— Бог дал нам возможность поправить судьбу.

Папа пристально с прищуром посмотрел на сидящего перед ним, словно видя впервые, и произнёс:

— Кто же вы?

Партия так и осталась не доигранной.

* * *

«Мессир, сообщаю вам, что добрался я до Страсбурга относительно хорошо, если не считать ограбления меня и моего слуги повстанцами-лютеранами, начиная с города Штутгарта. Благодаря письму господина „Л“ повстанцы не грабили нас, а брали „вклад на доброе дело“. Он составлял везде десятину, но, так как поборы осуществлялись в каждом городке, то въезжал в город Кель я уже абсолютно пустой. Хорошо, хоть не реквизировали коней. И спасибо нашему другу „А“ за его сёдла с тайными карманами. В них, хотя нас и не сильно обыскивали, нам удалось утаить немного денег.

Крестьянский бунт развивается стабильно из Франконии, где дошёл до стадии разрушения католических храмов и убийства священнослужителей. Подрывные элементы, в обличии проповедников реформаторского толка, призывают народ к возвращению к раннехристианским традициям и к отказу от уплаты непосильных налогов. Сам лично виде двоих, но от беседы со мной они отказались, даже после демонстрации мной письма нашего друга „Л“.

Как рассказали мне наши попутчики, также двигавшиеся в сторону Страсбурга, такие „проповедники“ между собой говорят на английском языке и перемещаются они группами по пять-шесть человек, переезжая из города в город.

В Страсбурге меня приняли хорошо. Дядюшка и тетушка здоровы, и шлют вам поклоны.

Примите и мою благодарность за ваше вспоможение мне в несении дорожных расходов.

При сём остаюсь ваш,

Мигель де Голь».

* * *