Боливар

— Лютер Мартин — магистр «Ордена Иезуитов». Из первых послушников. Очень преданный Вам, мессир, и Римской Церкви католик.

— Но как же так?!

— Всё очень просто, мессир. Настоящий Мартин Лютер ещё учится в Эртфурском университете, а год назад зарабатывал пением под окнами набожных горожан Магдебурга. Пока он не опасен. Это он позднее попадёт под влияние главного викария ордена августинцев Штаулица и станет орудием в его руках. Хотя… Уже не станет. Сейчас мы первые начали игру.

— Я знаю Штаулица. Он преданный церкви католик, очень набожный.

— Агент английского короля.

— Объясните.

— Любой правитель действует по принципу: «Разделяй и властвуй». Англия не отступает от него и пытается расколоть континентальные союзы и государства.

Некоторые, особо «набожные» католики, чаще из числа членов аскетических орденов, таких, как францисканцы, например, сильно не довольны, творящимися, якобы, в Риме непотребствами. Многие не понимают, что, простите, вы, монсеньор, не столько священник, сколько администратор и политик. А враги, пользуясь удобным случаем и горячими умами, подрывают и ваш авторитет, и авторитет церкви.

— Это понятно, так что с Лютером. Вашим Лютером.

— Наш Лютер год назад закончил тот же Эртфурский университет, два факультета: католической теологии и философский и остался преподавать там обе дисциплины. В течении года проявил себя, как последовательный сторонник реформ церкви, о чем не раз говорил с кафедры, приобрёл сторонников среди студентов и преподавателей, перевёл библию на саксонский язык и уже издал её.

— Я не понимаю, чей вы друг, архиепископ? — Нахмурив брови, спросил Борха.

— Я подготовил для вас, монсеньёр, доклады наших агентов по этой теме, полученные за пять лет. Из этих сообщений можно понять, что процесс раскола зашёл очень далеко. Так далеко, что через пятнадцать лет там так бы рвануло, что привело бы к полному отторжению от Рима Германии, Саксонии и прилегающих к ним государств. И к массовому, в связи с этим избиением католиков.

Сейчас, когда лидером стал наш человек, вокруг него соберутся сначала самые буйные, те, кто ненавидит вас, монсеньёр, больше всего. Потом они, по закону, должны отпасть от лидера, и создать более экстремистские группы под своим лидерством, но мы им этого не позволим.

— Каким образом?

— Мы их тайно ликвидируем. Никто не заподозрит лидера движения в предательстве. А у Лютера есть очень много различных средств для выведения человека из здорового и дееспособного состояния.

— Посмотрите на меня, Коломбо. И в дальнейшем прошу не прятать глаза.

— Слушаюсь, монсеньёр.

— Вы или мудрый враг, или…, мудрый друг… И ошибиться в вас, значит погибнуть. Кто вы, Коломбо?

— Я не друг и не враг, монсеньёр. Я ваша тень, если позволите. Обстоятельства вынудили меня принять единоличные решения. Вы не поверили бы мне, подойди я к вам со сказками о расколе католической церкви через двадцать лет. С моей-то репутацией сумасшедшего путешественника.

Борха улыбнулся.

— Лютер ничего не сделал нового, кроме приличного перевода библии. Хотя и её в Германии не переводил только ленивый. А Лютер перевёл правильно. Для вас, монсеньор, правильно. К сожалению, у меня ещё нет экземпляра, но его скоро привезут. Так вот… Он нового не придумал. Над вами и вашим домом насмехаются, и на площадях, и в кабаках, и даже в храмах в проповедях. Чаще всего — францисканцы. Эти ревнители веры не гнушаются рассказами пастве скабрезных анекдотов, косвенно намекающих на вашу семью, мессир. И это в Риме, мессир. А уж что говорить про дальние епархии.

— Да… Это проблема, — сказал Папа и прикрыл глаза левой ладонью.

— Эту проблему мы уже начали решать. В начале декабря 1501 года в Риме в пьяной драке убит Манчони, уроженец Неаполя, рассказывавший по всем кабакам и притонам стихи, порочившие честь вашей семь, мессир. В январе 1502 в Риме венецианец, переводивший с греческого подобный памфлет, подавился сухарём. За этот год почило или пропало без вести двенадцать таких весельчаков.

Кстати, мессир, хотел бы обратить ваше внимание на Иоганна Буркарда, вашего церемониймейстера. Он записывает все, связанные с Вами, Вашей семьёй и Ватиканом события в дневник. Кроме обычных, протокольных сообщений он в дневнике приводит дословно разговоры, имевшие место между папами, кардиналами и послами. Дневник он называетспециальной книгой служебных записей и, якобы, пользуется ею для облегчения задач, поставленных перед ним его должностью.

— Какой мерзавец.

— Хуже, что, он, скорее всего, агент германского императора и реформаторов. Зачитать, о чем он пишет в дневник?

— Будьте любезны, уважаемый, магистр.

— «Вечером происходил пир у валенсийского герцога в папском дворце. В нем приняли участие пятьдесят почетных блудниц, обычно называемых куртизанками. После пиршества они плясали с услужающими и другими там присутствовавшими — сначала в своем одеянии, а затем нагие.

После обеда свечи в серебряных подсвечниках со стола были поставлены на пол, между ними были разбросаны каштаны, и блудницы, нагие, на руках и ногах, переступая подсвечники, подбирали каштаны.