Болотные робинзоны

– Дурачок ты, – ответил дед Никита, направляясь к дому. – Соль разве горит? Задымилась разве. Да и то сказать – склад-то на высоком месте стоит и подвал у него, что твоя хата. Там не то что соли – всего найти можно. И как это я запамятовал… – Старик немного помолчал и, уже подходя к дому, добавил: – Обязательно сходим. А про войну вы бабке не говорите: будет а неё и того, что знает.

– Ты про соль слыхал? – тихонько спросил Саша Андрейку.

– Слыхал, – тихо ответил Андрейка. – А что?

– Так, – сказал Саша.

– И ничего не так, и ничего не так. Забожусь, что знаю…

– Ну и что?..

– Ну чего, петухи, закукарекали? – окликнул их дед. – Бабку зовите. Эх, соли-то, соли нет!

– Слыхал? – На этот раз спросил Андрейка.

– Слыхал.

– Ну и что?

– Пойдём! – отрубил Саша и убыстрил шаги.

До дому мальчики молчали. Остаток дня помогали деду снимать шкуру с лося, резали и подвешивали на высокое дерево мясо, отрубили в с торжеством принесли в избу огромные ветвистые рога и засунули их под нары.

– Вместо конька на избушку прибьём, – сказал Андрейка.

Глава 10 ШЕЙКА!

– Вы зачем мешки из-под нар взяли? – спросила утром бабушка Ульяна, возившаяся спозаранку около печки: сушила небольшие ломти лосиного мяса на сухари про запас.

– Сходим на рыбалку, – отозвался Саша и покраснел. – Мы не скоро вернёмся, бабушка. А мешки на плечи, чтобы теплее было, а то очень спина мёрзнет.

Убедившись, что за ними никто не следит, мальчики свернули не направо – под горку к озеру, а левее, на тропинку по болоту. Шли молча, напряжённо прислушиваясь. Вдруг Саша нагнулся и, захватив горсточку земли, замазал белевшую на дереве зарубку.

– Чтобы не так заметно было, – пояснил он. Андрейка только кивнул головой: говорить им не хотелось.

Дорогой они замазали и прикрыли кусочками коры все слишком явные метки, по которым можно было безопасно пройти по болоту к их острову.

Вода уже похолодела и переходить речку было очень неприятно.

– Коноплями пойдём, – шепнул Андрейка, когда они перебрались на другой берег. От волнения он побледнел так, что веснушки на его вздёрнутом носу казались почти тёмными.

Мальчики в первый раз почувствовали, насколько присутствие деда Никиты придавало им бодрости.

– Вот тут склад был, – показал рукой Андрейка. – Соль прямо в подвал ссыпали. Вот сюда.

Соль, и правда, отыскалась под толстым слоем угольев и пепла. Осторожно разгребая руками, мальчики добрались до чистого белого слоя.

– Я буду сыпать, а ты смотри на дорогу, – проговорил Саша и жадно захватил губами с ладони твёрдый комочек. – Как вкусно, лучше сахара!

Андрейка, держа в руке большой комок соли, с наслаждением лизал его.

– Вкусно, – повторил он. – Только сыпь скорее, страшно уж очень.

Улица Малинки была тиха, в воздухе, над чёрными памятниками-печами, проносились лишь блестевшие паутинки – последние вестники осени.

Саша, торопясь, пригоршнями сыпал соль в мешок, пока смог его еле-еле поднять. Затем он подошёл к Андрейке, выглядывавшему из-за кучи кирпича на дорогу.

– Сыпь теперь ты, – сказал он, – сколько сможешь поднять, а я погляжу.

Но сколько ни смотрел Саша на дорогу, в обе стороны, она оставалась пустынной.

– Готово! Пошли скорей! – наконец прошептал Андрейка, сгибаясь под тяжестью мешка.

– Смотри, в воду не урони! – говорил Саша, осторожно спускаясь к речке. – Вот так, теперь лезем вверх. Ну, всё. Ставь мешок! Отдохнём.

В густой заросли орешника было уютно и, казалось, безопасно. Мальчики успокоились, лица их повеселели.

– Вот мы и одни управились, – заговорил Андрейка. – Без дедушки. И даже не страшно, правда?

– Правда, —довольно неуверенно ответил Саша, – почти не страшно, только…

– Ничего не только, – перебил его Андрейка. – Мы всё равно углядели бы немцев. Уши у меня сквозь землю слышат. Забожусь, что…

Но тут он тихо охнул и присел, зажимая уши руками: тихий визг раздался в кустах за его спиной. Саша потянул Андрейку за рукав.

– Не шевелись, – прошептал он. – Где собака, там, наверно, и хозяин, только почему она визжит так жалобно?

Андрейка покачал головой:

– При хозяине так скулить не станет. Безхозяйная она.

– Тюсь, тюсь, – шёпотом позвал Саша и замер: из прибрежных кустов вышла на тропинку маленькая, явно не малинкинская собачка: пушистая, чёрная, с белым галстучком на шейке.

Она еле держалась на ногах от истощения. Дрожа и припадая к земле, собачка проползла под ветками орешника и легла у Сашиных ног. Саша нагнулся и погладил её. Она сделала попытку подпрыгнуть и не смогла. Слабо взвизгнув, перевернулась на спинку и замахала лапками. Мальчики в восторге смотрели на неё, потом взглянули друг на друга.

– Безхозяйная и есть, – повторил Андрейка. – От хозяев отстала. Гляди, кожа на лапах полопалась, как она ещё бежала. Как назовём?

– Белошейка! – в восторге закричал Саша и, подняв собачку, прижал её к себе, тут же сократил: – Шейка!

Шейка была согласна на любое имя. Дрожа и захлёбываясь, она проглотила холодную картошку, вынутую Сашей из кармана, и, став на задние лапки, лизнула ему руку маленьким розовым язычком. Было понятно и без слов: она нашла себе хозяина.