Болотный огонек (СИ)

Схватив носилки за ручки, мы двинулись сквозь бушующее море людей. В этот раз тычками дело не ограничилось, и мне в спину прилетел первый камень. Второй и третий попал в Люси, из-за чего она чуть не выронила носилки и издала негромкий стон. Под освисты и брань мы уносили останки прочь. Во мне закипала злость, но сделать я ничего не мог. И из-за этого все становилось еще хуже. Теперь я их ненавидел всем сердцем, этих тупых деревенщин, не понимающих, что мы действуем им на благо.

Лёня и Шорж до сих пор сидели на кухне. Они распивали как-то мутный и резко пахнущий алкоголь, периодически поднимая тосты, закусывая черным хлебом, колбасой, сыром и морщась при каждом глотке. Увидев нас, они многозначительно перевели взгляды сначала на меня, потом на Люси, и, наконец, на обернутого тряпкой кадавра.

- Ви цещо, його сюда притягли? - неровным голосом спросил Шорж.

Никто из нас не ответил. Мы лишь молча поднялись вверх по лестнице. Но даже наверху, подготавливая инструменты, я мог слышать их разговор.

- Мде, я слыхал, конечно, что монстрологи бесчувственные, но чтоб так… Мужик помереть не успел еще, а они его уже на стол кладут.

- Работа у ньихтака.

- Да плевать, не в работе дело. На войне всякое бывало - смерть, страдания, голод, но каждый сам выбирал, кем быть, человеком или вот этим…

- Ты нье прав. Если то, що я о ньих слышал - правда, то тут дело другое. Кажуть, ни одьин нормальный человек не подет в монстрологию.

- Так и я о том же. Даже гобийскиеголоворезы, и те со своими понятиями были.

Гобийскиеголоворезы? Выходит, это и есть тот самый «Лёнька Гобиец».

- Та я не о том. У них в пустынье есть за щожити, за семьи, за друзів, за страну. А у цихребьят ничего ньет. Вообще нічого. Не понимаю, за чтовонижьивут. У них же крім друг дружки нікого и нет навьерно.

- Если так, то мне их жалко. У каждого должно быть что-то, за что не жалко умереть.

- Ja… - тяжело вздохнул Шорж. – Будешь еще?

- Да, давай по одной и пойду.

- Тоді за монстрологов. Чтоб и у ньих было за что жити.

Послышался стук рюмок и тяжелые выдохи. На душе от этого разговора стало как-то сразу обидно и тоскливо, ведь Хирш по сути все правильно говорил. Сейчас, глядя на Люси, непринужденно выкладывающую на поднос хирургические инструменты, я понимал, что кроме нее и Говарда у меня никого нет. Мой отец умер от пьянства, когда мне было пятнадцать, а спустя пару лет, от рака пищевода ушла мать. Я остался один, и единственным смыслом в жизни стала простая задача – выжить. Работать, чтобы хватило на еду. Есть, чтобы продолжать работать. Так я стал помощником Говарда, этого эксцентричного мрачного гения в старом пальто, тугих кожаных перчатках, со скрытым под маской лицом и шляпой-цилиндром. Вот, кстати, и он. Его шаги я способен узнать всегда - размеренные, широкие и проворные. Он быстро вбежал вверх по лестнице, зашел в комнату, и сразу же принялся за дело, откинув покрывало с лица погибшего. Начинался самый мрачный и жестокий из театров – анатомический.

Первым, что я увидел, было перекошенное страхом и болью лицо с густыми усами, смуглой кожей и буграми морщин. Глаза Кофмана даже сейчас с ужасом взирали вверх, будто сам дьявол явился к нему накануне смерти. Глядя в его пустые глаза и на огромную дыру, когда-то бывшую шеей, я понимал, что для него пришедший монстр и был дьяволом. Чуть ниже вырванной глотки начиналось густо залитое кровью тело с восемью глубокими ранами от когтей. Доктор принялся за осмотр, низко склонившись над тем, что когда-то было шеей, и почти касаясь носом холодной плоти. Попутно он рассказывал о том, что обнаружил на месте гибели Кофмана.

- Джеймс, держи здесь и здесь.

Я ухватился руками за лоскуты кожи и мяса - единственное, что осталось от шеи Кофмана - и растянул их в разные стороны.

- Он вышел покурить около десяти часов вечера, - пальцы монстролога скользнули куда-то вглубь трахеи покойника. - Одно из чудовищ спрыгнуло на него с крыши. Люси, щипцы, - взяв инструмент в руки, монстролог начал вынимать из мяса острые треугольные клыки с крошечными зазубринами, совсем как у акулы, и складывать их в изогнутое судно. - Шесть зубов. Люси, посмотри на них под микроскопом, - он передал ей судно, и Люси устремилась проводить анализ.

- Должно быть, у них мощные челюсти, раз они так легко перекусили позвоночник, - не преминул я обратить внимание.

- Да, похоже, что укус был один. Они не собирались его есть, скорее, защищали территорию.

- Вы хотите сказать, что все те люди были правы? Это мы навлекли на него этих тварей?

- Да. Но мы же и избавим от них. По моим расчетам осталось не больше пятидесяти особей.

- Почему вы так думаете?

- Мы пришли к ним ночью, когда большинство ушло на охоту. В пещере остались лишь те, кто в ней не участвует - самки, детеныши и стражи гнезда, если я прав, не менее одной десятой от общей численности стаи. И не забывай: мы были не в гнезде, а на водопое.

- И как же мы с ними справимся?

- Понадобиться помощь.