Болотный огонек (СИ)

- Откуда у тебя синяки?

- Сегодня. Упала.

- Не ври, у тебя совсем не получается. И я могу отличить свежие синяки от старых. Дети опять бросали в тебя камни? – мне пришлось быть настойчивее, чтобы она ответила честно.

- Ничего страшного, - ее взгляд опустился вниз. – Я уже привыкла.

- К такому нельзя привыкать. Только не к такому.

В воздухе повисла тяжелая тишина.

- Я немного устала от всего этого, - совсем тихо сказала Люси. И по ее тону я понял, что речь идет не про сегодняшний день, а про всю ее жизнь.

- Это неизбежно. Проживя с монстрологом столько лет, ты либо станешь такой как он, либо устанешь.

Окончив банные процедуры, я вновь принялся за работу, работу, которую я делаю с первого дня службы у Говарда – ведение летописи. Никто уже доподлинно не знает,

откуда в семье Кроули пошла такая традиция, но и отец Говарда, и его дедушка, и прочие известные предтечи блюли ее без всяких возражений. Каждый день из жизни Кроули я должен был заносить в специальный дневник – черную книгу с вытесненным на обложке гербом семьи - акульей пастью. Такой герб был выбран не случайно, ведь как я узнал, предки доктора долгое время занимались работой, связанной с морем. Она началась с китобойного промысла, затем перешла в морскую торговлю, позже стала круизным предприятием, и, в конце концов, вновь вернулась к торговле. Последним занимался и отец нашего доктора, пока не умер, завещав сыну все свои сбережения и главную страсть – монстрологию. Официально она называется не-таксономической* биологией аберрантных видов, однако по понятным причинам это вычурное название прижилось лишь на бумаге. Эта наука не известна широким массам, у нее нет официальных форумов, и по ней не проводят научных слетов. Все, на что могут рассчитывать монстрологи, это ежегодное собрание и частные переписки. Труды этих ученых не выставляются напоказ, а некоторые деяния и вовсе являются строжайшей тайной мострологического общества. Услышать о монстрологии простые люди могут разве что из газет и слухов, где наверняка будет сказано куда больше о монстрах и их жертвах, чем о монстрологах.

Когда я ложился спать, свет в комнате доктора еще горел. По звукам угадывалась кипучая научная деятельность и, похоже, именно эти звуки сформировали мои сны.

Глава 3

«Кем он оказался»

Мне снились вещи, знакомые каждому монстрологу и его ассистенту. Запах формальдегида** и спирта, настойчивое жужжание мухи вокруг тусклой лампы накаливания в душной комнате, пожелтевшая простынь, из-под которой в безжизненной апатии свисает бледная когтистая конечность с посиневшими венами. Рядом стоит стеллаж, каждый ярус которого заполняют банки с медицинскими препаратами, кусками чудовищ и людей, глазами, руками и мертвыми органами. Чьи-то руки в перчатках вздымаются над операционным столоми плавным движением убирают намокший саван, предоставляя взору лежащее под ним существо. Его черные, без белка, глаза таращатся в пустоту. Из пустоты на него смотрит монстролог, и его глаза кажутся холоднее. Он заносит блестящий скальпель над телом монстра и начинает вести по нему острым лезвием. Ровно и без единой ошибки, ведь он делал это сотни раз. Алебастровая кожа расходится в стороны, как старый мешок по шву. В раскрывшейся ране видна прослойка жира, розовые волокна мышц, рассеченные сосуды и белые студенистые нервы. Быстрые руки продолжают разрезать тело монстра и извлекать на свет его внутренности, влажные, скользкие и холодные.

«Я раздену тебя донага, я узнаю тебя таким, какой ты есть»

***

Я проснулся в холодном поту и тяжело дыша. Доктор сидел на краю моей кровати и тихо тряс меня за плечо.

- Вставай, Джеймс, ты мне нужен.

Одевшись, я застал его в комнате. Рядом с его кроватью стоял раскладной стол с телом монстра, накрытый некогда белой простынею - сейчас ее покрывали свежие пятна крови и желтые разводы, оставшиеся от прошлых стирок. Рядом с этим импровизированным операционным столом стояла Люси, выглядевшая также устало, как я себя чувствовал. Я подошел к краю стола так, чтобы видеть и доктора и лежащий передо мной труп, и приготовился слушать.

У монстра уже не было внутренних органов, а свод черепа был спилен и лежал рядом, обнажая пустое мозговое пространство.

-Я хочу познакомить вас поближе с тем, кого мы повстречали на глубине. У него пока нет названия, так что по давней традиции монстрологов, я назвал его MonstrumHorrendum*. Позже мы внесем его в анналы науки. Ну, а пока… - окончанием его мысли стал тот самый жест из моего сна – руки, поднимающие саван. – Итак, что вы можете сказать мне о нем?

Я взглянул на лицо монстра, на его круглую, без лба, голову, на слепые глаза, на широкие как у летучей мыши уши и выпяченные вперед челюсти без подбородка. Мы с Люси обменялись сонными взглядами и приступили к осмотру Ужасного Чудовища, как окрестил его наш патрон. Первой подала голос Люси, начавшая с пальпации**.