Болото пепла

Дитя подобрала их на полдороге, и на этот раз они не стали отказываться от поездки. Твила сразу отметила изменения: обивка кареты была заменена на более светлую, в мелкий цветочек, а окна распахнулись навстречу дневному свету. Господин Грин сидел рядом неизменным приложением. Вместо черного камзола на нем был аквамариновый, расшитый серебристыми звездочками, а старомодный парик уступил место более современному, укороченному. Во всем остальном он ничуть не изменился. Тут же на сиденье, болтая ножками, грыз леденец Лубберт. На нем была новая бархатная шапочка и аккуратные ботиночки. Похоже, он чувствовал себя лучше, потому что поздоровался с мастером и Твилой.

– Ему лучше, и так становится день ото дня, – подтвердила Дитя, словно прочитав мысли Твилы.

Она доставила их с мастером до выезда из долины:

– Все, дальше ехать не могу.

Они выбрались из кареты, и Твила крепко обняла подругу:

– Спасибо за все, Дитя, и… присмотри за ней, хорошо?

Та сразу поняла, кого она имеет в виду.

– Конечно! Можешь быть спокойна.

– А я смогу видеться с ней во сне или как-то еще?

– Только если она сама к тебе придет, – мягко ответила Дитя. – У нее же нет имени, и ты не сможешь ее позвать. Но обещаю что-нибудь придумать к нашей следующей встрече. Ты ведь в любой момент можешь прийти ко мне в гости, – добавила она уже громче, – и помни, что для этого тебе вовсе не обязательно совершать что-то ужасное. К вам это, конечно, тоже относится, мастер Блэк.

– Спасибо, Дитя, но, надеюсь, ты не обидишься, если в ближайшие годы я воздержусь от визитов в Бузинную Пустошь. Или вообще воздержусь от них.

Дитя понимающе кивнула:

– Конечно.

– А что насчет вчерашнего вечера? – шепнула Твила. – Мастер ведь теперь знает про тебя, болото и это место…

– О, об этом не волнуйся. Он запомнит ровно столько, сколько люди обычно запоминают без необходимости объяснять это чудом. И решит, что все остальное – последствия усталости и ударов по голове.

– А, вот еще. – Твила незаметно протянула ей узелок с деньгами за волосы – он так и дожидался ее возвращения на столе. Ей ничего не хотелось отсюда брать. – Распорядись ими по собственному усмотрению.

Подруга заглянула внутрь и кивнула:

– Поставлю на площади новый насос.

– Я буду скучать, Дитя.

– И я буду, Твила!

Помахав пассажирам кареты и кинув прощальный взгляд на деревеньку, они с мастером двинулись вверх по дороге. Светило мягкое вечернее солнце, и ветер с шелестом гладил придорожные кусты. Не будь они сейчас так поглощены радостью, оттого что покидают это место, непременно удивились бы тому, что некоторые из этих кустов трясутся несоразмерно силе ветра, а еще переругиваются и пихаются желтыми и красными локтями и хвостом, стараясь не отставать.

Эшес впервые заметил, как вокруг красиво.

– Куда мы теперь, мастер Блэк?

– Думаю, пора нанести ответный визит Гектору. Он обещал достать меня из-под земли, если не одумаюсь и не явлюсь к нему в течение года. А если я кого и боюсь, так это его. Ты ведь не против побывать в столице?

– Ничуть. Куда вы, туда и я.

– Кстати, мне кажется или твои волосы были немного длиннее?

– Ну, разве что слегка…

– А зачем остригла?

– Вам не нравится?

– Да нет, нравится. Так и для головы полезнее.

– Мастер…

– Да?

– Спойте для меня.

– Ни за что!

– Пожа-а-а-луйста!

– Нет, и точка.

– Я даже могу заткнуть уши и отвернуться, если хотите.

– Ну, ты сама напросилась…

Эшес набрал в грудь побольше воздуха и запел:

Я однажды проснусь, а вокруг мир другой,
Светел, чист, бесконечно прекрасен,
А на троне высоком – царица любовь,
А на меньшее я не согласен.

Под хрустальным мостом реки чистой воды,

И никто над цветами не властен,
И не дерево счастья, а счастья сады,
А на меньшее я не согласен…[40]