Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских а

На десятом километре его ждал достаточно длинный левый изгиб, на котором вылетел и сложил свою голову Аскари. Рене судьбы невезучего итальянца благополучно избежал и помчался по предпоследней прямой в направлении показавшейся в поле его зрения колоннады автодрома. Ему оставалось пройти левый поворот Virage de la Ferme[569], прямую вдоль чаши и последнюю острейшую правую шпильку Épingle du Faye перед въездом обратно на овал Монлери.

Но какое же время он показал на первом круге? Рене отчаянно жаждал это узнать – и, подгоняемый этой мыслью, влетел на противоположную стартовой прямую овала автодрома. Дальний от въезда восточный вираж он прошел стремительнее некуда, благо шины и центробежная сила держали его на бетоне цепко. На выходе из виража на стартовую прямую перед трибуной он тщательно выровнял курс. Каков результат-то?

Шушу щелкнула собственным секундомером, фиксируя время прохождения Рене первого круга. Болельщики подбадривали Рене криками, которых он сам, впрочем, не слышал за рокотом двигателя 145-й. Минус круг. Осталось пятнадцать.

Толпы зевак собрались и вдоль трассы на выезде с автодрома, но тем Delahaye толком даже и рассмотреть не удавалось, настолько стремительно промелькивала мимо них диковинная машина. Так, лишь визг шин, да высокий и пронзительный на приближении и раскатисто-басистый на удалении рев двигателя Рене с перебивками тона на быстрых переключениях передач.

Вот и водонапорная башня, а на ней – мелом на черной доске – время первого круга: 5:22,9.[570]

Медленно, слишком медленно, огорчился Рене. «Этак я не уложусь, – сказал он себе. – Нужно прибавить». – Ведь в среднем от него требовалось проходить каждый круг за 5:07.[571]

Даже с поправкой на старт с места время на первом круге он показал отвратительное. Вимилль на Bugatti, когда выиграл первый транш из призового фонда, и то прошел его на пять секунд быстрее. А ему, Рене, теперь нужно наверстывать почти шестнадцать секунд отставания от графика, сулящего заветный миллион.

Маневры на дорожном отрезке давались тяжело: руки и ноги Рене были по-прежнему будто налиты свинцовой тяжестью. Нервы. Нужно успокоиться и поверить в себя. Ведь 145-я бежит хорошо. Прибавить нужно не машине, а ему, – и прибавить серьезно.

Рене старался как мог – шустрил рулем туда-сюда в Lacets de Couard, затормозил лишь в последний момент и резче резкого перед Épingle des Bruyères, гладко прошел разворот Les Biscornes и сразу разогнался до предела на длинной прямой перед Virage de la Forêt. Последний отрезок дороги, два резких поворота, – и он снова на автодроме: пулей пролетел по наклонному виражу чаши перед главной трибуной.

Пройден второй круг. Как там со временем? На водокачке цифры: 5:10,2. Снова не уложился. Не просто не отыграл, а еще и усугубил дефицит времени.

Теперь ему нужно наверстывать целых девятнадцать секунд.

Дисциплина. Предельная точность. Два слагаемых, без которых ему не показать требуемого среднего времени на круге. Если он не поймает нужный темп на третьем круге, дальше можно даже и не стараться, – попытка будет провалена. Он стал входить в повороты еще быстрее и выходить из них еще резче. Начал чувствовать трассу еще лучше. И реакция наконец обострились, и движения ускорились.

Третий круг – 5:07. Впритык. Средняя скорость – 146,6 км/ч. Хорошо, но без отыгрыша. Теперь Рене нужно было прибавить еще по полторы секунды на каждом из оставшихся кругов, чтобы выбраться из ямы, которую он сам себе вырыл медленным стартом. Но и на трех следующих кругах ему удалось лишь уложиться в требуемые 5:07, но не отыграться. Оставалось десять кругов. Теперь от Рене требовалось пройти их в среднем за 5:05 каждый. А он и так уже гнался на пределе своих возможностей, да и на пределе возможностей Delahaye.

Выцарапать две секунды на дорожной трассе длиной 12,5 км – задача архисложная, если учесть, что Рене и так уже вел машину по оптимальной траектории с точностью чуть ли не до волоска. И скорость на прямых, спусках и длинных кривых он держал предельно допустимую, чтобы только не вылететь. Тормоза и шины имеют свой предел нагрузки, который не перепрыгнешь. На оставшихся кругах он, в лучшем случае, сможет выкраивать дополнительно лишь десятые доли секунды.