Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских а

Тацио на правах старшего и лидера решил проверить, не быстрее ли его собственной летает monoposto партнера и обменялся машинами с Виллорезе. Разгон он снова взял блестяще, в фирменном стиле, прошел крутой правый поворот у привокзального фуникулера и устремился вверх по проспекту Леона Сэя[688], идущему вдоль арок виадука, поддерживающих построенный выше видовой променад вдоль Пиренейского бульвара. Затем несколько крутых поворотов на ведущем вверх уличном серпантине, и Тацио выехал к расположенному на плато парку Бомон. Тут-то зрители и заметили, что за его Alfa Romeo тянется и оседает на дорогу шлейф жидких брызг, – не иначе бензин потек. Об этом тут же передали стюардам, и те устремились с флагами к обочине сигналить «стоп!», но было уже поздно.

Тацио понятия не имел, в какой он опасности, когда его Tipo 308 вспыхнула как спичка. При этом на скорости пламя сдувало назад, и он лишь через несколько секунд после возгорания, когда ему вдруг обожгло ноги, понял, что происходит. Останавливать машину было поздно – сгорел бы заживо. У Тацио оставался единственный шанс на спасение, – и он его использовал: на скорости 40 км/ч бросил руль и, выжавшись на руках, хорошенько оттолкнулся ногами от днища и выбросился на дорогу. В успевшем загореться комбинезоне он прокатился по асфальту и застыл, потеряв сознание от удара при падении. Пламя, к счастью, тут же сбили подоспевшие зрители-студенты. А неуправляемая Tipo 308 огненным шаром выехала с трассы и застряла в густых зарослях через дорогу от пруда. Пожарные по прибытии застали лишь догорающий остов Alfa Romeo.

На машине скорой помощи Тацио доставили в больницу с обширными ожогами рук, ног и спины второй степени, небольшим сотрясением мозга и ободранным об асфальт лицом.[689] Руди, придя его навестить, в шутку спросил бывшего товарища по команде, отчего тот не решился «нырнуть вместе с машиной в пруд, чтобы потушить ее».

Тацио, однако, юмора Руди не воспринял, поскольку был разозлен не на шутку. Топливный бак его Tipo 308 оказался пробит в результате соударения с деталью шасси на входе в поворот: чистейшей воды просчет конструкторов. И без того недовольный тем, как идут дела у Alfa Corse, а теперь еще и осязательно убедившись в хлипкости их новых машин, Нуволари, тут же принял решение покинуть команду и объявил о расторжении контракта. Деморализованные же итальянцы, дабы не рисковать повторением столь не праздничных фейерверков, сняли с гонки и две оставшиеся красные Alfa Romeo Tipo 308.[690]

Ожидания от предстоящей гонки тускнели час за часом по мере оскудения стартового поля. Вимилль так и не появился (по причине неготовности новой Bugatti), а гонщики Talbot показали на практике столь убогие результаты, что предпочли не позориться и снялись с соревнования. Выбывание же Тацио Нуволари окончательно укрепило окологоночные круги во мнении, что Руди остается единственным реальным претендентом на победу среди остающихся в строю десяти участников.[691]

Самоуверенность команды Mercedes зашкалила настолько, что в пятницу после заездов она всем составом отправилась на экскурсию в богатый достопримечательностями соседний Лурд. Вечером по возвращении Нойбауэр отбил рапорт на имя Кисселя, в котором неодобрительно охарактеризовал Delahaye как машину «сапожной работы», но добавил, что, тем не менее, не стоит ее «недооценивать и сбрасывать со счетов».[692]

Рене спокойно провел вечер в гостиничном номере. Показанное им время вселяло уверенность, но нужно и назавтра быть готовым к борьбе за сохранение хорошей позиции на стартовом поле. На извилистой короткой трассе стартовая фора – вещь воистину бесценная.

Стекавшиеся в По толпы в субботу ждала прекрасная весенняя погода и второй день квалификационных заездов. В первом раунде Руди стартовал лучше, чем накануне, а Рене ушел на круг сразу за ним и в непосредственной близости стал изучать манеру прохождения трассы немцем, а заодно и сам подбирать оптимальные траектории прохождения поворотов. На выходах из некоторых виражей Рене заметил за W154 склонность к пробуксовке ведущих колес и нутром почуял, что на этом можно будет обыграть соперника в гонке.[693]

Руди завершил вторую сессию с лучшим временем – одна минута и сорок восемь секунд. Такой же результат успел показать и Ланг[694], прежде чем попал в небольшую аварию и заполучил проблемы с двигателем. Нойбауэр быстро стенографировал все происходящее на каждом круге, вплоть до мельчайших происшествий, возникавших у его гонщиков в каждом конкретном повороте (жаль лишь, что почерк в его черном рабочем блокноте расшифровке поддается с превеликим трудом). Параллельно этот шустрый великан сновал по расположению команды и успевал следить буквально за всеми действиями механиков в боксах и отдавать распоряжения о дозаправках и заменах колес или свечей зажигания.