Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских а

Четвертый сезон кряду «серебряные стрелы» упрочивали лидерство немцев в Гран-при и сделали его теперь настолько безоговорочным, что, по сути, монополизировали этот вид спорта во исполнение одной из клятв, данных Гитлером в 1933 году на церемонии открытия Берлинского автосалона. Производство автомобилей Mercedes и других марок год от года возрастало в разы, в том числе и за счет их поставок на экспорт; немецкие автопромышленники купались в прибылях как сыр в масле.[520] Проект строительства национальной сети автобанов также двигался вперед семимильными шагами. Сотни тысяч рабочих, армады самосвалов и дорожностроительной техники, несметные тонны чугуна и стали, 100 000 железнодорожных вагонов цемента, – колоссальные ресурсы ушли на осуществление этого мегапроекта, – но в итоге 6900 км «гитлеровских автострад» были проложены. Не отступался фюрер ни на шаг и от плана реализации своей мечты о том, чтобы у каждой немецкой семьи появился собственный недорогой автомобиль, и на проектирование этой «народной машины» Volkswagen были брошены лучшие силы во главе с Фердинандом Порше. Параллельным курсом шла подготовка кадров для NSKK, и численность мотомеханизированный вой ск неуклонно росла.[521]

Победы же в гоночных Гран-при являлись символическим венцом всех этих усилий по моторизации Германии, а Руди, соответственно, автоматически возвращался на роль увенчанного лаврами победителя народного героя новой Германии. Теперь немецкие газеты только и делали, что изо дня в день превозносили его: «Караччола – человек без нервов» и т. п., – и каждая его победа смаковалась в кинохрониках, с непременным показом крупным планом вскинутой в «зиге» руки – в знак того, что каждую свою победу он посвящает фюреру. При этом немецкие операторы-кинодокументалисты тех лет ухитрялись снимать Руди так, чтобы никому и в голову не пришло, что этот их блестящий гонщик сильно хромает из-за того, что одна нога у него короче другой.[522]

Вскоре он даже опубликовал мгновенно ставшую бестселлером книгу мемуаров Rennen – Sieg – Rekorde! где сам себя выставлял носителем невероятного победного духа, а заодно всячески превозносил Гитлера за возрождение страны и обеспечение немцам возможности завоевать господство в автоспорте.[523] «Гонщик бьется за победу и честь, – писал Руди, – а закон бойцов требует сжигать себя в этой битве без остатка, сгорать до последней искры».[524] Ну а дальше отлаженная Геббельсом машина нацистской пропаганды поехала уже и без помощи Руди и – вполне в стиле и духе нацистской риторики – провозгласила его «бойцом передней линии фронта» в «дорожных битвах» за честь и славу Германии, где победу за победой ему помогают одерживать «отважные при всей их малочисленности армии немецких механиков».

И Руди поддерживал линию партии участием в рекламных кампаниях, выступлениями с речами на ежегодных автовыставках и публичными появлениями на публичных и частных мероприятиях в одной компании с Гитлером и/или высокопоставленными чиновниками его НСДАП. Таким образом он стал de facto знаменосцем Третьего Рейха в ходе все более неприкрытой и оскаливающейся зубами открытых угроз подготовки к «тотальной вой не».[525]

«Le Drame du Million»

В конце июля Люси с командой Écurie Bleue встали лагерем на автодроме Монлери с бригадой механиков при оснащенной всем необходимым оборудованием передвижной мастерской и полным боекомплектом запчастей и шин Dunlop. Не хватало разве что спальных коек. Было решено оставаться там до победы – выигрыша “le Million”.