Большая грудь, широкий зад

«Наше поколение умеет кричать, пусть держат нас за горло! – Поэт декламировал, рубя воздух рукой. – Наше поколение умеет кричать, хриплый голос оправлен в медь, это от культуры предков». – «Здорово!» – одобрительно выкрикивают молодые люди в потертых кожаных куртках. Где мужчины, где женщины – различить трудно, но это лишь для обычного человека. Цзиньтун отличает женщин по запаху – по запаху груди. Тело ниже пояса постоянно воспалено, белье слишком облегающее, воздух почти не проходит. А вот у «Единорога» всё в сеточку, кожа дышит. Повсюду расклеены объявления: «Опытный военный медик, специалист по венерическим болезням». Курят, вполне возможно, наркотики. На земле жестяные банки, в них – пиво. На газете – арахис, чесночная колбаса. Грязная рука с большим медным перстнем бренчит на гитаре, разливается песня: «Волк по духу я степной, мне ль быть псиной городской? Ла-лала, ла-ла-ла. Прежде выл в горах в полночный час, кости на свалках ищу сейчас. Ла-ла-ла, ла-ла-ла. Бу-ду-ду-ду, бу-ду-ду». – «Молодец!» С хлопком открываются банки с пивом, рвется наружу пышная пена, зубы с хрустом вгрызаются в колбасу. Такие городские песенки не новость. От американской молодежи шестидесятых они передались молодым японцам семидесятых, а от них – молодым тайваньцам. А вот от кого переняли их молодые китайцы девяностых? Вещает, будто исполненный учености телеведущий, который силится внушить что-то зрителю: «“Где Желтый журавль? Не вернется вновь”226, ждем солнца закат, когда тьма падет. А-а, а-а. В обломках эпоха, залечит кто раны? Из груды пера кто подушку набьет?» – «Здорово!» Они уже завелись, встают, покачиваясь и завывая, швыряют пустые банки в рекламный плакат. Рассыпался цокот копыт – это примчался ночной полицейский патруль. В сосновом леске на городской окраине завела песню кукушка: ку-ку, ку-ку. «Бу гоу, бу гоу227, в день из отрубей вотоу». «Год шестидесятый так просто не забыть: пекли лепешки из травы, батат давили пить». Из школьных припевок это самое раннее, что помнится. «Я вояка первый класс, из простых народных масс». «Я солдат, но я и блин228, лук внутри него один». «Вот такой уж я солдат, встал с горшка – не вытер зад». Из-за таких «псевдореволюционных стишков» у Ду Юцзы – а он из зажиточных крестьян – были крупные неприятности. Вызвали отца. Пожилой, сутулится, козлиная бородка, посох в руках. Приложил набедокурившему сынку, тот так и грохнулся наземь. «Ты что это здесь за коленца выкидываешь? Не мой это мальчишка, начальник, я его в храме бога-покровителя подобрал, не нужен он мне». – «Мало ли что не нужен». Исключили Ду Юцзы из школы. Плавал он великолепно: нырнет, бывало, и всю реку проплывет под водой. А когда отец его посохом отходил, так у него якобы язык отнялся. Двадцать лет не разговаривал. Вот ведь сила воли у человека – двадцать лет немым прикидывался! Отсюда и прозвище – Немой Ду. На улице Винного Источника открыл ресторанчик – так и называется – «У Немого Ду». Фирменное блюдо там – фрикадельки из говядины. Мясо отбивают и скатывают. И вкус отменный, и наедаешься. Теперь это одно из знаменитых даланьских блюд, про него специальная телепередача была. Матушка говорила: «Немой Ду – человек хороший. Когда Ша Цзаохуа в реку упала, разве не он ее вытащил?» Ша Цзаохуа родилась в сорок втором, значит, сейчас ей пятьдесят один. Где она теперь? Может, и в живых нет давно. А если жива, может, уже королевой воров стала? «Цепляющийся за жизнь старик все равно что тать». Кто это сказал? Знаток классической словесности, обучавший грамоте Сыма Ку. «Титьки Цзи Цюнчжи по мне, раскачать – и по спине». Ерунда, просто ненавидели ее. А грудь у нее была красивая. Печально, что нет ее уже. Люди без приглашения приходили проводить ее в последний путь. Хороший она была работник, неподкупный. Другой такой не будет. Восток уже побелел, как рыбье брюхо. На площади блестят лужи. «Настоящий мужчина должен быть гибким и уметь приспосабливаться. Повинную голову меч не сечет. Маху я дал. Не человек я, а скотина, верно ведь?» – приговаривал он, звонко шлепая себя по щекам. На колпак фонаря села майна из центра «Дунфан», нахохлилась и звонко чихнула.

Глава 54