Большая грудь, широкий зад

– А ну схватить эту дерзкую ведьму, пусть посидит в кутузке, пока ноги ее дочери не будут разбинтованы, – велел уездный.

– Поглядим, кто осмелится это сделать! – зарычал молнией выскочивший из толпы Юй Большая Лапа. Он сжал кулаки и загородил собой жену.

– Ты кто такой? – осведомился уездный.

– Да уж из тех, кто постарше тебя будет! – грубо бросил дядюшка.

– Арестовать его! – приказал свите разъяренный уездный.

Вперед несмело выступила пара служителей. Они попытались поиграть с Большой Лапой в кошки-мышки, но тот одним взмахом отмел их в сторону.

Народ недовольно загудел и, подбирая комья земли, стал швырять в девиц с «ножками от природы».

Народ в дунбэйском Гаоми не запугаешь, и на расправу он скор. Об этом господин Ню, видимо, уже был наслышан.

– Сегодня у меня еще важные дела в уезде, так что на сей раз тебя прощаю. Но раскрепощение женских ног – кампания общегосударственная, и того, кто осмелится выступать против, ждет суровое наказание! – И тут же, скользнув в салон автомобиля, заорал: – Пошел! Пошел!

Водитель метнулся к капоту, вставил заводную ручку и принялся с лязганьем крутить ее. В салон суматошно запрыгнули большеногие девицы и свита уездного. Мотор наконец зачихал, водитель вскочил на сиденье, крутанул руль, и автомобиль рванулся вперед, подняв клубы пыли.

Какой-то пацаненок, хлопая в ладоши, пропел:

– Юй Большая Лапа смел да удал, уездного начальника перепугал.

Этим же вечером к свахе по фамилии Юань, по прозвищу Раскатай Губу заявилась урожденная Люй, жена местного кузнеца Шангуань Фулу. Она вручила свахе подношение – отрез белой ткани – и попросила обратиться к семье Юй с предложением породниться – выдать Сюаньэр за ее единственного сына Шангуань Шоуси.

Обмахивая свои большие ноги пальмовым веером, Юань Раскатай Губу говорила с тетушкой так:

– Не случись падения маньчжурских Цинов, почтенная, я порог вашего дома не переступила бы, хоть шилом меня в зад коли. Но нынче на дворе Китайская Республика, и женщины с маленькими ножками большим спросом не пользуются. Сыновья из богатых семей теперь на всё по-другому смотрят. Френчи носят, сигареты курят, девиц им подавай, чтобы за границей учились, чтобы бегали, прыгали, чтобы и говорить складно умели и чтобы хихикали, когда их обжимают. Так что племянница ваша – павший феникс, а это хуже курицы. Семья Шангуань вас не отвергла, так что, почтенная, думаю, пора воскурить благовония. Шангуань Шоуси и внешне хорош, и нрава ласкового. В семье осел и мул имеется, своя кузница. Не сказать, чтобы богачи, но и не бедствуют. Ничего обидного для Сюаньэр в такой партии нет.

– Разве я растила императрицу для того, чтобы отдать за сына кузнеца?!

– А ты слышала, что говорят, почтенная? Жена императора Сюаньцзуна в Харбине на улице обувь чистит! Вот так, милая моя, нынче и не знаешь, как жизнь обернется.

– Передай семье Шангуань, пусть сами говорить со мной приходят! – заключила тетушка.

На следующее утро матушка увидела в дверную щель дородную фигуру будущей свекрови Шангуань Люй. Наблюдала она и как тетушка с Шангуань Люй до посинения спорили о свадебных подарках.

– Вы у себя там уж решайте – или мул, или два му под огород, – сказала тетушка. – Не задаром же я ее растила до семнадцати лет!

– Хорошо, – сдалась Шангуань Люй. – Будем считать, нашей семье не повезло: черный мул – ваш. А вы нам отдаете тележку с деревянными колесами.

С хлопком сомкнулись ладони, и сделка совершилась.

– Сюаньэр! – позвала тетушка. – Выходи знакомиться со свекровью.

Глава 57

После трех лет замужества Лу Сюаньэр оставалась бездетной. «Только и знаешь, что есть, ни одного яйца не снесла, дрянь никчемная, зачем я тебя только завела!» – честила свекровь курицу, но кого она имела в виду, было ясно. Зажав клещами раскаленную докрасна железку, она швырнула ее туда, где бродила пара старых несушек. Те начали клевать ее, приняв за корм, и обожгли клювы так, что они задымились.