Большая игра

— Мне говорили, что твоё пиво не просто лучшее, оно лучшее в уезде, — это было безопасным замечанием. В каждой деревне готовили рисовое пиво, и естественно, считали его самым лучшим. — И не заплатил.

Он глубоко вздохнул и покачал головой.

Из толпы вышла Нао, пожилая женщина, муж которой умер от укуса ядовитой змеи четыре года назад. С тех пор ферму она сдавала в аренду, а семью содержала, делая подённую работу за других.

— Я постирала их вещи, а они ушли, не рассчитавшись. Когда они пришли в следующий раз, и я напомнила им об этом, они назвали меня кровопийцей и барыней.

Это вызвало неподдельный всплеск гнева. Чем же ещё заниматься вдове, как не сдачей фермы? К тому же Нао никогда не жаловалась на жизнь и использовала все доступные возможности. Её дети были чистыми и воспитанными, и она всегда щедро жертвовала странствующим монахам.

— Я слышал — все мы слышали — как они оскорбили нашего короля!

Нгуен не разобрал, кто выкрикнул, но это было правдой. Те, кто держал факелы, забили концами шестов о землю, заставляя тени танцевать и колебаться в ночном воздухе. Позади кто-то начал выстукивать на барабане ритм. Немного театрально, но управление революцией, в конце концов, и так наполовину театр.

— Они никогда не жертвовали монахам! — ещё один голос, на этот раз женский. И опять чистая правда. Наблюдая за обоими пленниками, Нгуен увидел, что затея удалась. Это не сон и не игра, они оказались в дураках и готовились к смерти. Чужаки отчаянно оглядывались по сторонам, пытаясь придумать выход. Бесполезно, они уже умерли. Просто ещё дышат.

Обвинения множились. Над деревенской площадью витали негодующие воспоминания о всех оскорблениях и обидах. Центром этой атмосферы были двое мужчин, стоявших на коленях. Сейчас никто не мог расслышать отдельные возгласы, но это уже не имело значения. Даже при том, что совсем немногие из них относились к паре чужаков. Просто люди вываливали весь гнев и разочарование на удобную цель. Назавтра они вспомнили бы только о том, что два незнакомца были признаны виновными в повальном оскорблении жителей деревни. Нгуен дождался, пока шум наберёт достаточную силу, но ещё не начнёт спадать, и поднял руку, останавливая шквал нападок.

— Признаём ли мы двух этих чужаков в преступлениях против нашей деревни?

Это был весомый вопрос. Даже если бы кто-то и хотел сказать «нет», явно не решился перед лицом односельчан. Поэтому все проревели «Да!». Как будто предполагалось что-то иное…

Лин готовила самые лучшие куриные ломтики с рисовой лапшой в округе. У неё получалось просто превосходно. Пусть она не была первой красавицей, но другие женщины уже пришли к мрачному заключению, что благодаря стряпне она заняла первое место среди всех мужчин подходящего возраста как в деревне, так и в окрестностях.

Ее тайна заключалась в ноже для разделки мяса. Некоторое время назад девушки взяли скромные семейные накопления, и пошли в райцентр. Большинство купили новое платье или украшения, а Лин взяла превосходный шведский нож из закалённой стали и точильный камень. Её мать сияла от гордости за дальновидность дочери — теперь можно было нарезать курицу так тонко, что ломтики получались почти прозрачными. Обжарь их в раскалённом пряном масле, и они будут таять во рту. А смешай с традиционной тайской рисовой лапшой, и получишь блюдо, достойное богов.

Лин встала за спиной старшего из чужаков. В руке она уже держала этот самый нож. Едва Нгуен взмахнул, она схватила японца за волосы, откинула голову и полоснула ножом по горлу. Лезвие было настолько острым, что скользнуло сквозь плоть с едва заметным усилием. Лин постаралась не зацепить позвоночник — не хотела тупить тщательно заточенный клинок об кости. Когда брызнула кровь, Пхонг Нгуен достал ТТ и прострелил второму голову. А потом решил, что надо сказать Во Нгуен Зяпу — защищаешь ли ты существующий порядок, или ниспровергаешь его, успешно работает одна и та же тактика. Нельзя упустить этот урок. А потом он изумился. Шок от вида убийств должен был ошеломить людей, наполнить их стыдом и виной. Посмотрите, это ошибка. Вынужденная, но ошибка.

Но сейчас люди гордились случившимся. Они смотрели на тела… удовлетворённо? Глядя на них, Нгуен прозрел. Всё время, проведённое во Вьетмине, он разрушал. Сегодня вечером он впервые защитил. Вот в чём разница. И крестьяне тоже отстаивали свою жизнь, свой порядок. Вместо вины и стыда — гордость и радость за успех. Последствия этого следует хорошенько обдумать. Но сначала надо было отправить кое-какое сообщение.

Утро комиссар Нгуен встретил, сидя на полу и размышляя над вчерашними открытиями. Подъехали вызванные грузовики. Он поспешил встретить их. Надо было поговорить с командиром взвода и по-быстрому внести кое-какие правки в сценарий. На это ушло несколько минут, как раз пока крестьяне собирались вокруг. С опаской и нервозностью, но собирались. Они ведь защитили свою деревню. Кто может возразить против этого?

Армейский лейтенант выбрался из машины и посмотрел на трупы.

— Что случилось?