Большая игра (СИ)

Долгошапко Данила Дмитриевич Большая игра

Глава первая. Александр Горьев, статист.

Руки были затянуты в кожу. Бархатно-палевые перчатки, облегали ладони так плотно, что практически не ощущались. Сами же кисти покоились на парапете, он смотрел на них и пытался понять, что же он здесь делает. Задумываясь, он не мог вспомнить практически ничего о себе.

Нет, он прекрасно помнил то, что было записано в его личнике, лежащем во внутреннем кармане сюртука. Мог назубок, ни на мгновение не задумываясь, слово в слово повторить - Александр Горьев. Гражданин Халровиана. Статист. Место рождения - Хала. Выпускник Халской же Академии Юриспруденции. Возраст - 34 года.

Также он помнил и то, чего там не написано. Должность - статист при Летном Комиссариате. Не женат и не был, постоянной связи не имеет.

Но ни слова, ни единой картины из своего 'прошлого' он вспомнить не мог. Не мог вспомнить и момента 'перехода' - того момента, когда его воспоминания начались, стали реальными, а не набором фраз, которые он мог бы пересказать и проснувшись среди ночи.

Хала - он мог ни на мгновенье не задумываясь назвать свой любимый кабак, улицу, по которой проще пройти к Комиссариату от дома. Имя-звание начальника. И ни единого воспоминания о времени в кабаке, ни единого ориентира на знакомой улице, ни единого отличия шефа от серой массы. 'Северное сияние', Литейницкая, старший куратор Тобиас Дариас.

Академия - он мог вспомнить имена всех без исключения шестидесяти восьми сокурсников. Но ни единого момента, не относящегося к преподаваемому материалу, улыбки, ссоры, разговора...

Далеко внизу - почти в двухстах метрах под ним - суетились, наводя последние вехи трое аэроархитекторов. Насколько ему было известно - уже трое суток без сна и пищи они чаровали Облачный Замок - феерическую конструкцию из облаков и тумана, точно каким-то неведомым чудом сошедшую на землю. Еще две таких же висели в воздухе неподалеку от Парящей Крепости, тончайшие башенки их то и дело пронзали, словно дурачась, сильфы.

Позади раздались шаги - кто-то поднимался по лестнице на башню. Люк откинулся и над полом появилось тяжелое скуластое лицо Настоятеля. Александр кивнул, приветствуя. С Настоятелем он успел познакомиться буквально пару часов назад, сразу после того как поднялся на глыбу Парящей Крепости. Чужая негибкая память ту же услужливо выудила тогда имя и биографию. Горий Грызнов, Настоятель первого ранга, сорок девять лет, ветеран Раскаянья и Битвы при Чаде... И еще много строк столь же точных, сколь и совершенно бессмысленных. Знакомые, награды, ранения.

Настоятель поднялся на площадку и встал у парапета рядом с Александром.

- Скоро начинаем, - голос у него был ровный, с легкой хрипотцой. Александр кивнул, не видя необходимости отвечать. Настоятель Горий вынул из кармана камзола коробку сигарелл и прикурил. Потом, спохватившись, протянул коробочку Александру, но тот покачал головой, отказываясь.

Что ему было делать теперь? Нет своей памяти, нет цели и воспоминаний. В глубине души Горьев был в смятении, но лицо, точно повинуясь застарелой привычке, оставалось неизменным. Выполнять некую поставленную задачу? А какая задача могла стоять перед статистом, перед ним? Ответ напрашивался, но что-то заставляло его думать, что на самом деле не все так просто...

- Какой штат Крепости? - спросил он, чтобы спросить хоть что-то.

- Гнев Альвира.

- Простите?

Настоятель выпустил колечко горьковатого на запах дыма, которое тут же разорвал ветер.

- 'Гнев Альвира'. Так называется Крепость. Последняя модель, чуть ли не только со стапелей. Собственно говоря, учения и проводятся с целью испытать ее в полевых условиях.

- Должно быть, большая честь быть назначенным Настоятелем? - поинтересовался Александр.

- Не без того, не без того... - Горий выпустил очередное колечко, столь же быстро сгинувшее. - В штате кроме меня трое аэроархитекторов, корускулат, коммуникатор, оптикат и три копья десантно-штурмовой команды. И вы, само собой.

- Благодарствую.

Александр начал чувствовать наслаждение от происходящего. С каждой секундой, с каждым мгновением он, капля за каплей, впитывал СВОЮ память. Каждое слово или действие откладывалось в нем - со всеми красками, звуками, интонациями - со всем тем, чего не было в памяти другой.

Настоятель курил. Аэроархитекторы внизу, на земле, похоже, закончили чары. Теперь они, двигаясь точно сонные мухи, брели к подъемной корзине 'Гнева Альвира', отсюда не видной, а Облачный Замок медленно воспарял к небесам.

- Нам пора спускаться вниз, - Настоятель щелчком пальцев отстрельнул окурок. - Сейчас Матьяс будет заряжать корускульные стелы, а мы как раз на самой высокой точке крепости.