Читаем Большая книга приключений кота Тихона полностью

Дочь Норы и Тихона, прекрасная Маруся, которой досталась завораживающая красота матери, всё свободное от уроков время проводила в спортивном зале, на тренировках по кошачьему рукопашному бою. Она вводила в ступор однокашников, одним взглядом пригвождая их к стене, а потом с лёгкостью укладывала на лопатки, делая захваты. Маруся лишь с виду казалась беззащитной, нежной, уязвимой, но стоило к ней приблизиться… Ей передалось бесстрашие отца, его боевой дух, сила характера. В ней не было страха – ни перед другими зверьми, ни перед людьми. Да, она выросла в любви. Её обожали люди и животные. Она не считала, что мыши и крысы – враги. Не видела опасности в птицах. Дружила с собаками, змеями, пауками и лягушками. Маруся, как отец, в Репино научилась прекрасно плавать, а Сёма, как мама, боялся воды. Маруся чувствовала, кто друг, а кто враг. И это не зависело от породы или семейства. Сёма тоже считал всех зверей друзьями. Котята росли без всякого страха перед другими животными. В них срабатывал не животный инстинкт самосохранения, а человеческие чувства – эмпатия, сострадание, жалость, горесть.

Нора с Тихоном понимали – Сёма станет артистом, Маруся – бойцом. Только с Борисом было непонятно. Он был достаточно артистичный, достаточно бойкий и смелый. Но что имел в виду Винсент, когда сказал, что Борис похож на своего деда? Котёнок не проявлял ярко выраженных способностей.

– Его время придёт, – твердила Мона.

Она была счастлива стать бабушкой. В музее зародилась новая жизнь – бегали котята. Прибегал в гости Гоша, чтобы показать новые работы, посмотреть картины и вдохновиться. Прилетали Сапсан и Владимир Семёнович. Забегал Котовский. Марыся с Зиной тоже часто появлялись в музее – они использовали пустующие подсобки для приготовления мазей и настоек для зверей. Там же по ночам вели приём пациентов – испуганные звери, оставленные на произвол судьбы, считали музей безопасным местом и знали, что всегда получат там помощь и еду. Нора готовила еду для ночных дежурств. Тихон оставлял заднюю дверь открытой. Поздними вечерами во дворе музея собиралась очередь – работало звериное радио, которое люди называют «сарафанным». Когда каждый излеченный зверь передаёт другому, где можно получить помощь.

Ежик Лёня вообще стал частым гостем: он консультировался с Моной по поводу книг и их реставрации. В одной из музейных подсобок оборудовал реставрационную мастерскую. К нему даже Мона обращалась, если следовало провести экспертизу подлинности картины. Лёня разработал аппарат, который позволял узнать подлинность автографа автора, время издания книги или картины. Мона с его помощью вернула в музей подлинники картин великих художников, а не их подделки.

Директор музея познакомился и с Лёней, и с Марысей, и Зиной. Он доверял им больше, чем людям. Но никому и никогда не говорил, что его главный эксперт – обычный ёж. А консультант по искусству – кошка.

А музей вдруг стал популярен – перед картинами стояли толпы. Дети видели котят, бегающих по залам, сову, сидящую на подоконнике, замечали змейку и морскую свинку. Они уговаривали родителей сходить в музей. Да и родители были готовы провести там хоть целый день: дети прекрасно себя вели, с восторгом слушали рассказы про картины, переходя из одного зала в другой. Сёма, Маруся и Борис бегали с ними во время экскурсий. А когда дети видели Бублика, так и вовсе визжали от восторга, как маленькие поросята. Бублик мог угомонить любую группу разбушевавшихся детей. Привести их к любой картине. Экскурсоводы-люди просили, чтобы Бублик их сопровождал. Музей не просто ожил, он получил новую жизнь. Как и Театр зверей.

Нора следила за тем, чтобы молодые звери не получали травмы, исполняя опасные трюки. Придумывала эффектные номера. Она была счастлива, что востребована. И Тихон радовался вместе с ней.

Гоша создал собственную коллекцию, которая имела грандиозный успех. Все хотели получить костюмы с узорами макраме. Это стало модным направлением. Гоша готов был плести днями и ночами. Он был по-настоящему счастлив.

К Марысе и Зине стояли очереди из благодарных пациентов. К ним приезжали из других городов. Зинины снадобья творили чудеса. А Марыся могла вылечить зверя, который считался безнадёжным. Сапсан, налетавшись по лесам, присоединился к ним. Помогал доставлять тяжелобольных зверей. Он стал вертолётом, самолётом для тех, кому экстренно требовалась медицинская помощь.

Лёня устраивал физические опыты, разобрал библиотечные книги. Благодаря ему библиотека стала популярной, в неё приезжали группы из города, специалисты, которым требовались редкие книги.


– Всё хорошо? – подошла к Тихону Нора.

– Да, о большем я не смею мечтать. У всех всё хорошо. Жаль, только Владимир Семёнович не нашёл свою возлюбленную, – ответил Тихон.

– Почему ты тревожишься? Я же вижу, чувствую…

– Не знаю, не могу объяснить. Вдруг Маруся решит ввязаться в схватку? Я не переживу, если она получит ранение. А вдруг Сёма получит травму во время исполнения трюка? А вдруг Борис не найдёт себя? Я не переживу, если с ними что-то случится.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Проза / Классическая проза / Русская классическая проза / Сказки народов мира