Большая книга славянской мудрости

Дед нового владельца вишневого сада из одноименной пьесы Антона Чехова был крепостным крестьянином у Раневских – бывших хозяев сада. Это ли не торжество справедливости? Радость Лопахина вполне понятна: мир меняется, в обществе и в экономике происходит круговорот, и он оказался на гребне волны, поднявшись из мужиков в господа. Теперь он, а не Раневские, хозяин жизни.

* * *

«Любовь Андреевна. Продан вишневый сад?

Лопахин. Продан.

Любовь Андреевна. Кто купил?

Лопахин. Я купил.

Пауза.

Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит.

Я купил! Погодите, господа, сделайте милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу… (Смеется.) Пришли мы на торги, там уже Дериганов. У Леонида Андреича было только пятнадцать тысяч, а Дериганов сверх долга сразу надавал тридцать. Вижу, дело такое, я схватился с ним, надавал сорок. Он сорок пять. Я пятьдесят пять. Он, значит, по пяти надбавляет, я по десяти… Ну, кончилось. Сверх долга я надавал девяносто, осталось за мной. Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, Господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется… (Топочет ногами.) Не смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню.<…>

Денег много – мельницу строй; хлеба много – свиней заводи!

Пословица

Слышно, как настраивается оркестр.

Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь… Музыка, играй!»

А. Чехов, «Вишневый сад»

Будущее принадлежит медицине предохранительной. Эта наука, идя рука об руку с лечебной, принесет несомненную пользу человечеству.

П. Пирогов

Наши торговцы ничем не хуже заморских

Вначале XIX века практически все направления во внешней торговле России захватили в свои руки иностранные фирмы. Естественно, русским купцам было обидно за державу.

Отечественные предприниматели обладали огромным потенциалом и ни в чем не уступали иностранным. Они были деловиты, энергичны, честны и способны на ведение самых масштабных дел, что и доказали уже к концу XIX века.

* * *

«– Не казалось ли бы вам странным, даже непостижимым, господа! – сказал купец. – Если б во всех французских портах одни немцы и голландцы, а в английских портах испанцы и итальянцы производили внешнюю торговлю и чтоб французы и англичане, как верблюды, только перетаскивали на своих спинах товары из внутренности государства к морскому берегу для того только, чтоб чужеземцы пользовались неимоверными выгодами, без труда, без забот, без ответственности, потому единственно, что на дверях их жилищ прибита медная дощечка с надписью: „Контора“?

<…> Я говорю о нашем любезном Отечестве. Не странно ли, не унизительно ли для народного самолюбия, что в России вся почти внешняя торговля производится посредством иностранных контор и факторий, находящихся во всех русских портах и даже в столицах, как будто бы Россия была Китаем или Япониею? <…>

Скажите, господа, неужели этот порядок дел будет вечно продолжаться и неужели в отношении к торговле мы будем всегда на той самой степени, как во времена открытия Архангельского порта Ричардом Ченселором при царе Иоанне Васильевиче? Кажется, у нас есть все средства, чтоб составить почтенное купеческое сословие. Уму, проницательности и сметливости нашего народа отдают справедливость сами иностранцы. Честь наша в торговле, право, не ниже добродетелей гг. иноземных конторщиков, а в капиталах мы всегда будем иметь преимущество, имея в своих руках сырые произведения нашей земли и русский товар. Напротив того, у конторщиков при начатии их дел все богатство составляет медная дощечка с надписью: „Контора“, и несколько рекомендательных банкирских писем».

Ф. Булгарин, «Иван Иванович Выжигин»

Венера, вышедшая из банной пены