Большая книга стихов

Как с Плющихи свернешь, — в переулке,
Словно в старой шкатулке,

Три монахини шьют покрывала

В коммуналке подвала.

На себе-то одежа плохая,

На трубе-то другая.

Так трудились они для артели

И церковное пели.

Ладно-хорошо.

С бельэтажа снесешь им, вздыхая,

Колбасы, пачку чая,

В самовар огонечку прибавят,

Чашки-блюдца расставят,

Дуют-пьют, дуют-пьют, все из блюдца,

И чудесно смеются:

"С полтора понедельника, малость,

Доживать нам осталось.

Скоро Пасха-то. — Правильно, Глаша,

Скоро ихня да наша".

Ладно-хорошо.

Мальчик жил у нас, был пионером,

А отец — инженером.

Мягкий, робкий, пригожий при этом,

Хоть немного с приветом:

Знать, недуг испытал он тяжелый

В раннем детстве, до школы.

Он в метро до Дзержинской добрался

И попасть постарался,

Доложил: "Я хочу, чтоб вы знали:

Три монашки в подвале

Распевают, молитвы читают

И о Боге болтают".

А начальник: "Фамилия? Клячин?

Хитрый враг будет схвачен!

Подрастешь — вот и примем в чекисты,

Да получше учись ты".

Трех, за то что терпели и пели,

Взяли ночью, в апреле.

Три души, отдохнув, улетели

К солнцу вербной недели…

Для меня, вероятно, у Бога

Дней осталось немного.

Вот и выберу я самый тихий,

Добреду до Плющихи.

Я сверну в переулок знакомый.

Нет соседей. Нет дома.

Но стоят предо мною живые

Евдокия, Мария,

Третья, та, что постарше, — Глафира,

Да вкусят они мира.

Ладно-хорошо.

1988

АНГЕЛ ТРЕТИЙ

Водопад вопит из раны,
Вся река красна у брега,
Камни древние багряны
Возле мертвого ковчега.

Внемля воплям и безмолвью,

На распахнутом рассвете
Над страною чашу с кровью
Опрокинул ангел третий.

1989

БЕГСТВО ИЗ ОДЕССЫ

В нем вспыхнул снова дух бродяжеский,
Когда в сумятице ночной,
Взяв саквояж, спешил по Княжеской
Вдвоем с невенчанной женой.

Обезображена, поругана,

Чужой становится земля,
А там, внизу, дрожат испуганно
Огни домов и корабля.

Еще друзья не фарисействуют,

Но пролагается черта,
Чека пока еще не действует
У Сабанеева моста.

И замечает глаз приметливый

Дымок, гонимый ветром с крыш,
И знает: будут неприветливы
Стамбул, София и Париж.

Нельзя обдумывать заранее

Событья предстоящих лет,
Но озарит его в изгнании
Дороги русской скорбный свет.

1989

1919

Разбит наш город на две части,
На Дерибасовской патруль,
У Дуварджоглу пахнут сласти
И нервничают обе власти.
Мне восемь лет. Горит июль.

Еще прекрасен этот город

И нежно светится собор,
Но будет холод, будет голод,
И ангелам наперекор
Мир детства будет перемолот.

1989

В САМАРКАНДЕ