Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

Вот и пролетела половина лета, половина моих последних школьных каникул, а где я побывал? Нигде. Ну, хоть в большой теннис стал играть прилично. Плюс-минус я выигрываю теперь у всех, за исключением Черноволова – ничего не могу поделать с его ударом справа. С нашим школьным кортом мы стали прямо асы большого тенниса. Правда, вместо сетки у нас веревка, а вместо тренера – стенка трансформаторной будки, ну так что? Так что наш выпускной уже «А» теперь полностью мировая элита: мы и музыкальная группа, мы и теннисный клуб; еще бы яхту завести, да вот незадача – ближайшее озеро за сто километров. Это я про Капчагай. Сегодняшняя супер-новость – завтра мы уезжаем на Балхаш с Морозовыми на двух машинах! Здорово будет сравнить свои детские впечатления шестилетней давности с нынешними.

В Балхаш мы выезжаем завтра рано утром, на месте будем ближе к вечеру – ехать около 600 км, как сказал дядя Женя. Я в предвкушении. Вы тоже любите так? Выехать в дальнюю дорогу засветло, с самого ранья, пока еще и солнце не взошло? Когда, несмотря на то, что уже середина лета, еще прохладно, даже зябко? И уже на трассе наблюдать, как солнце встает над плоской степью? К обеду от прохлады не останется и следа, еще бы, ведь вокруг уже – полуденная июльская пустыня. И только кузнечики и прочая мошкара разбиваются в размазню о лобовое стекло. Эх, жаль у нас «Запорожец», а не «Жигули»… и еще жаль, что у меня нет прав. Как бы я хотел сесть завтра за руль… но дядя Женя завтра скажет – сначала права, потом руль. Как будто я его прошу в городе дать мне покататься – вам знакомо это чувство, когда все знают, что именно сейчас лучше сделать исключение из правила, чем в сотый раз повторить его с умным видом? Слишком Зазубин трясется над нашим «Запором», короче. Было бы еще из-за чего трястись, а то ни рыба, ни мясо, а, двухдверый антисекс. Ладно, пошел собираться!

20.07.1989 Балхаш

Наконец руки дошли написать. Все-таки, родной отец и отчим – даже очень хороший – не одно и то же. Мы сюда приехали с Морозовыми – зазубинскими родственниками со стороны его сестры, тети Ляли. Их с дядей Толей сыну Сашке почти четырнадцать, на два года младше меня. И вот на трассе после привала этот Сашка с дядей Толей меняются местами. И этот салага садится за руль. Представляете? Ёпрст (решил же не материться в дневнике). На два года младше меня, а уже умеет водить, потому что отец ему доверяет руль на трассе. И не «ЗАЗа», прошу заметить, а полноценной «Жигулички». А мы на наш не дышим прямо. Дядя Женя постоянно под ним что-то делает, чинит что-то. Я бы с удовольствием ему помог, но он как жрец в храме бога «Запора». Куда уж мне, смертному, соваться к этой святыне.

Но вообще-то Зазубин хороший, если не брать в расчет его поклонение нашему канареечного цвета железному пони. Вот, вчера учил меня правильно кий держать и удар делать– на зоне отдыха, где мы живем, есть биллиардный стол. Это у нас тут единственное развлечение, кроме рыбалки, но зачем, как говорит Ковешников, изобретать излишние сущности? Где, интересно, он это услышал?

Купание в этом месте так себе. Не сравнить с той бухточкой, с ее сланцевыми скалами и лазурной водой, где мы останавливались шесть лет назад, когда путешествовали на Газ-66. Зато рыбалка неплохая: пару дней назад мы с Зазубиным поймали здорового сазана, килограмма на четыре, он говорит, а я бы на вид все восемь дал. Я тоже вчера поймал большущего жереха. Из него мы сделали хе, а сазана пожарили. До сих пор не могу забыть, как полностью выпотрошенный сазан со вспоротым брюхом лежит на столе и шевелит ртом. Что-то в этом есть от фильмов про оживших мертвецов, которые теперь везде крутят в этих видеосалонах. Жуткое зрелище. А жерех не такой, он отрубается сразу. Но вот в чем их несомненное сходство – оба они очень вкусные.

Но не рыбные деликатесы или мой прогресс в освоении биллиарда заботят меня последние дни. А совершенство одной безымянной девичьей груди. Да. Дело в том, что дочь наших соседей по домику – примерно моя ровесница (плюс минус), и у нее – вы бы только это видели – вьющиеся белые волосы и голубые глаза. Небольшая, но круглая и нежная-нежная попа, и стройные ноги, и загар цвета топленого молока. У нас тут один пирс, на который мы все ходим купаться, так что у меня было достаточно времени всю ее рассмотреть. Она прекрасна, как поет Караченцов в «Собаке на сене», без изъяна. И это не юношеский мой спермотоксикоз.