Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

Десять лет назад «Алматау» мне казалась огромной, настоящим сказочным горным городом, а сейчас – турбаза как турбаза, ничего особенного. С Владом оказалось отдыхать неожиданно очень комфортно, несмотря на то, что он, будем откровенны, туповат… тсс, это строго между нами!

Я хочу объяснить сейчас свои некоторые оценки, которые даже мне кажутся иногда чересчур вольными. Когда я мучаю дневник эротическими признаниями или выдаю такие оценки товарищей, я всегда представляю себе, как однажды я захожу в условную какую-то комнату, а там стоят мои все друзья и близкие или вот как сейчас – Черноволов. Держит в руках мою амбарную книгу, открытую как раз на этой странице, и смотрит полным обиды и недоумения взглядом. «Яс, как же так? Я тебя позвал с собой на турбазу, а ты в благодарность за все взял и назвал меня тупым?»

И что ему сказать? Прав, прав, тысячу раз прав! Но и меня поймите: дневник – это такой разговор с самим собой. Как можно врать или недоговаривать самому себе? Тогда сам разговор теряет всякий смысл. Поэтому я буду писать все, а что делать с особо яркими записями, решу позднее. Или просто сожгу в костре, как Гоголь свои «Мертвые души». Ну и хватит об этом, больше я ни за какие последующие записи ни перед кем (включая себя) извиняться не буду, а писать продолжу обо всем, даже самом для меня интимном и сокровенном.

Ну так вот. Хоть Черноволов, как я уже сказал, малость туповат, но как товарищ по отдыху он оказался премилым. Во-первых, он взял с собой целый блок «Медео», представляете? По нынешним временам несусветная роскошь, когда в магазинах уже даже дорогущий «Космос» по большим праздникам. Во-вторых, кто-то прямо на турбазу ему припер целых два ящика пива. Уж за какие-такие заслуги – тоже покрыто мраком тайны. Сам Черноволов делает загадочное лицо, всем своим видом давая понять, что не развеет этот мрак ни за какие коврижки. Но мне, если честно, все равно. Я просто на это корчу губы в одобрительной гримасе и совершенно искренне восхищаюсь его организаторскими способностями.

Сама турбаза за десять лет мало поменялась, только из жилья, помимо больших корпусов, появились очень милые индивидуальные вагончики типа трейлеров. Из Прибалтики, наверное, а, может, даже и импортные. Очень милые и модные, для каких-нибудь блатных, не для простых советских хлеборобов. Нам они точно не светят – нас поселили в старом корпусе, но нам и так еще лучше, когда вместе с толпой молодежи. Ребята чуть старше нас, что особенно прекрасно, ибо такая разница – в пару лет в их пользу – всегда интересней. И еще у нас теннисный стол прямо у входа в корпус.

Приезд с Владом отметили так, что еле до комнаты дошел от столовой внизу, а идти – ну максимум метров триста. Причем выпил вроде немного – три бутылки пива – и унесло. Наверное, из-за того, что пили на голодный желудок и на солнце? Но, слава богу, в этот раз чувствую себя прекрасно после вчерашнего – не сравнить с той первой осенней попойкой с Русом в «Казахстане». Пиво все же намного деликатнее обходится с моим организмом.

15.08.1989 Турбаза «Алматау»

Черноволова в настольный теннис не выиграет никто. Мне с ним играть – только позориться, слишком не равны силы. А мне урок – и в пинг-понг он на две головы лучше меня, и пиво я его пью, и сигареты его курим, и отдыхаем мы на этой турбазе благодаря ему, а все он у меня – туповатый, а я весь такой типа виконт де Бражелон, но только языком и умею чесать. Теперь о главном: красивых девчонок здесь нет. За исключением одной из двух наблатыканных казашек, они тут держатся особняком ото всех. Одна, высокая и худая – так себе, а вот вторая – пухленькие губки такие, большие, и глаза совсем не узкие, красивые. Но главное – большие, идеально-круглые (боже, идеальные полусферы, оказывается, встречаются и в дикой природе!) буфера, аж под майкой трясутся. Алма зовут. Года, наверное, на три-четыре постарше меня, жаль, что для нее я точно щегловат, даже пробовать подкатить не буду. Вся молодежь на турбазе их чморит за что-то, а за что – непонятно. Вроде бы не склочные, не выделываются, а все от них шарахаются, как от прокаженных, даже жалко их немного. Живут они в этих модных вагончиках. В общем, «красивая девчонка, а счастья нет», как поет народное рвотное средство Татьяна Овсиенко. У нас закончилось пиво, чему я даже рад, последнее вчера уже не лезло. И сигарет тоже почти не осталось, может хоть ЗОЖем займемся, а то в горы, которые здесь просто изумительные, так пока и не ходили ни разу.

16.08.1989 Турбаза «Алматау»