Большая книга ужасов — 72

— И правда, пошли скорей, — перебила Малинка, спрыгивая с каталки. — Мне давно пора вернуться. К маме должен был один человек приехать, я вышла его встретить — а тут эта «Скорая»… Мама, наверное, меня сто раз потеряла. А телефон я дома оставила. Мамочка там с ума сходит, бедная… Ой, да ведь уже совсем темно! Как же я дорогу найду?

— Утром отыщешь свою матушку, — сказал монах. — Если в ночи не заплутаешь.

Малинка покачнулась и схватилась за Серегу. Пальцы у нее стали такие же ледяные, как у монаха.

«Здорово она перепугалась!» — догадался Серега, и у него немного полегчало на душе.

Честно признаться, его здорово напрягало, что Малинка такая бесстрашная. Да еще рогатка у нее в кармане!.. В той самой книжке, где Серега вычитал, как Зевс родил Афину Палладу из головы, рассказывалось, что в древние времена жили амазонки — такие женщины-воительницы, которые были храбрее и сильнее многих мужчин.

Наверное, думал Серега, читая ту книгу, амазонки с детства были жуткие уродины, на них мальчишки смотреть не хотели, вот они и разозлились — и решили доказать, что самые крутые.

Но Малинка-то хорошенькая! Ей совсем не нужно быть амазонкой! Она должна быть просто девчонкой, которую охота защищать.

Папа всегда говорил, что сила женщины — в ее слабости. Это тоже такая народная мудрость.

Серега осторожно сжал холодные Малинкины пальцы и спокойно сказал:

— Не бойся. Он хочет нам помочь. Давай делать то, что он говорит, и все будет хорошо.

— Верно речешь, наследок, — кивнул монах. — Идите за мной, чада! По пути вам все поведаю.

Ребята послушно перебрались через поваленные кирпичи в темный провал стены.

Серега оглянулся. Коридорные обитатели снова начали сползаться со всех сторон. Их бело-зеленоватые глаза сверкали все ярче. И такой злобой веяло от них…

Серега передернул плечами: его даже зазнобило.

— Может, каталкой отверстие загородить? — предложил он.

— Каталка их не удержит, — ответил монах. — Но пока не пробило полночь, они вам вреда не причинят.

«Почему полночь? — подумал Серега. — Полночь, как говорится, время мертвецов и привидений. Но они ведь все живые! Больные, странные — но живые! Я их вижу, Малинка видит… Наверное, это все же психушка. И в полночь местные пациенты окончательно съезжают с катушек!»

Объяснение, сказать по правде, было так себе. Хиленькое такое объясненьице…

Но Сереге не больно-то хотелось обо всем этом размышлять. Довольно страшно было — размышлять о том, что тут происходит!

— Что-то я не видел тут часов, — буркнул он, — как они узнают, пробило полночь или еще нет?

— Где бы мы ни были, мы всегда услышим, как бьет полночь, ибо с ней наступает наш час! — сказал монах, и у Сереги от этих слов снова мороз по коже прошел. — Идите, идите, не медлите!

Он проскользнул в дверь.

Следом протиснулись ребята — и Серега даже ахнул, потому что в этой узкой тесной комнатушке без окон оказалось пять углов!

Два самых обыкновенных, прямых, а один острый. В этом углу валялись ржавые цепи и кандалы.

Монах посмотрел в этот угол с ненавистью, и Серега сообразил, что цепи и кандалы совсем недавно были на руках и ногах этого странного человека.

Но цепи и кандалы проржавели и истончились до дыр! Сколько же лет… или столетий — он здесь провел?

Да кто угодно уже умер бы! Почему он жив?!

Или… он не жив? Или все здесь не живы? Серега все же умер в купе, Малинка погибла на дороге?.. А все происходящее и эти разговоры про возвращение душ — их посмертный бред? И они уже на том свете? И Серега никогда не увидит родителей, а Малинка — свою маму?!

— Погоди, — сказал вдруг монах, хотя ни Серега, ни Малинка никуда не шли, а стояли и озирались. И Серега снова поразился тому, что все отлично видит в непроглядной тьме.

Да и Малинка тоже все видела!

Каким образом?!

— Погодите-ка, — повторил монах. — Сначала мне вам кое-что дать в дорогу надо.

С этими словами монах подошел к небольшому сундуку, стоявшему в углу, поднял крышку и зачерпнул оттуда горсть чего-то тусклого, вроде плоских камешков каких-то, и велел:

— Подставляйте чпаги в портках, чада.

— Он говорит, карманы подставляйте, — перевела Малинка. — В джинсах.

— С собой возьмете, — кивнул монах. — Пригодится!

— Зачем мне какую-то грязь с собой тащить? — поежившись и глядя на камешки с опаской, сказала Малинка, озвучив заодно и Серегины мысли.

— Верно говорят: у бабы волос долгий, да ум короткий, — пробормотал монах. — У девки то же самое. Хороша грязь! Это ж серебряные монеты!

— Не хочу я эту гадость брать! — сердито буркнула Малинка.

А Серега смотрел на ее волосы.

Очередная народная мудрость, которую он только что узнал, ему понравилась, однако у Малинки волосы были не долгие, то есть не длинные, а довольно короткие. Темно-рыжие, блестящие, слегка вьющиеся.

Со смешными кудряшками на висках…

— Ну, будь по-твоему, дева, — вздохнул монах. — Не хочешь портки пачкать — не надо. Поди сюда, наследок! Эй, уснул никак? — В его голосе Сереге послышалась насмешка. — Не спи, волкодлак загрызет!

— Какой волкодлак? — озадачился Серега, исключительно из вежливости подставляя карман под чумазый и довольно тяжелый груз.