Большая книга ужасов — 81

Маринка была красная, с размазанной тушью, белая куртка в черных разводах и уже без рукава, как будто жилетка. Она сидела на полу, сжавшись до размеров табуретки, и ее трясло.

– Оно… А я… А Игорь… – Это все, чего нам удалось от нее добиться.

– Где?! – взревел Паша, но Маринка только разрыдалась еще сильнее.

Я чувствовала себя полной идиоткой: надо было тогда хватать обоих и удирать, а я все трясла Маринку, в надежде вытрясти хоть что-то по делу. Потому что никто не верит в такие вещи. Даже если они убивают.

Паша стоял, поджав больную ногу, и смотрел на нас. В этом жутком свете фонарей его глазницы казались пустыми.

– Значит, правда…

– Что?

– Отец рассказывал по приколу – так, байка из юности… Я не верил… И Кабан…

– Что «Кабан»?

– Это… как он его называл?.. Красное пятно… Да кто в такое вообще верит?!

– Черное, – говорю. – Плотоядная масса. Бабочка в мазуте. Я тоже не верю, но…

– Игорь! – всхлипнула Маринка. – Так ты знал?!

– Я слышал об этом. Я не верил. Как в это вообще можно верить?!

Он взвизгнул, рывком поднял Маринку, рявкнул мне в ухо «Бежим!» и побежал. Только не к выходу, а, наоборот, дальше по коридору, который неизвестно куда вел. Я хотела ему крикнуть, но быстро задохнулась на бегу, побоялась отстать: я уже еле видела его кроссовки в луче фонаря.

* * *

Мы бежали, оглушительно топая, казалось, за нами гонятся: так бывает, когда пугаешься шума собственных шагов. Мы топали как табун. В луче фонаря мелькали черные пятки кроссовок, мусор на полу, эти пятна. А потом впереди громыхнуло, и Пашка резко встал.

– Тупик… – Он как будто сам себе не верил. – Я тут никогда не был, и вот… – Он оправдывался.

Маринка заревела еще громче. Я сказала:

– Бежим обратно, через гримерку вылезем. – И даже сделала несколько шагов.

И тут в ноздри мне ударил запах болота.

* * *

Он выскочил как из-за угла, забился в ноздри и куда-то в глотку. Несколько секунд я пыталась вдохнуть воздуха и шарила фонарем по полу. Доски. Мусор. Лужа. Лужа!

Не те, маленькие, которые здесь повсюду, а огромная, океан. Она перекрывала почти весь коридор в ширину и ползла на нас как живая. Маринка завопила и попятилась.

* * *

Сейчас кажется, что у меня была куча времени, чтобы сообразить, что делать. Несколько длинных минут – дома на диване мы решаем и не такие задачи за меньшее время. А тогда… А тогда я пнула пластиковую бутылку под ногами в сторону лужи. Она прилипла сверху, да так и застряла на поверхности дурацкой голубой короной. Пятно надвигалось. За спиной почти в самое ухо мне орала Маринка:

– Оно! Это оно!

И я как-то сразу поняла, что это за «оно». Кабан был прав. Эта тварь правда выглядела живой. Вроде лужа и лужа, но она уверенно текла в нашу сторону, передвигаясь как слизняк – волнами, подтягивая за собой заднюю половину тела. В ширину она распласталась по всему коридору, чтобы мы и не думали бежать.

Паша схватил меня за плечо, заставив отступить на несколько шагов. Я наступила Маринке на ногу. Все. Маринка стояла, вжавшись в стену, дальше тупик. Пятно ползло на нас, занимая всю ширину коридора.

– Огонь!.. Есть?

Пашка чиркнул «зиппо» и кинул в пятно.

Маслянистая поверхность радостно вспыхнула, пламя разбежалось, расползлось на несколько метров вдаль и вширь, и мне заложило уши. Тот самый звук, который «это у меня в ухе звенит», но в десятки раз громче: он визжал и оглушал – в кино от таких вылетают стекла. Оно орало.

Как ни странно, это привело меня в чувство. Зажмурившись, я бросила куртку на огонь, подпрыгнула и побежала. Я думала, я сгорю. И удивилась, что Паша с Маринкой побежали за мной.

Пламя вздымалось, наверное, на полметра, освещая нам коридор. Я проскакала пять шагов, выбежала на безопасный дощатый пол, успела голой рукой сбить огонь со штанины.

И тут резко стемнело.

Я остановилась, испугавшись, что сейчас врежусь в стену, хотя какая стена – впереди бесконечный коридор! Ничего не соображаю! В спину мне влетел Паша, и сзади завопила Маринка. Я направила на нее фонарь, но он не горел. Встряхнула. С грохотом вылетели и раскатились по полу невидимые батарейки.

– Выньте меня отсюда!!! – Она вопила так, что эхо разносилось по коридору, хотелось зажать уши.

Я шагнула на крик, и кто-то ударил меня под коленку. Я шлепнулась на четвереньки, получила по зубам ногой – и только тогда сообразила, что делать.

* * *

Вскочила, на ощупь вцепилась в Маринкину ногу, крикнула Паше: «Помоги!» – но мой вопль утонул в Маринкиных. Что-то грохнуло за спиной, похоже, Паша разбил свой фонарь. Он схватил меня за руку, перехватил Маринкину ногу повыше и мы потянули вдвоем.

Я скользила вперед по дощатому неровному полу. Секунды, чтобы переступить поудобнее, у меня не было. Тварь тянула и тянула с нечеловеческой силой, Маринка орала, Пашка пыхтел мне в ухо и едва не наваливался сзади – его тоже утягивала эта тварь. Маринка орала – значит, была жива, и только это не давало мне бросить все и бежать. Ноги скользили по пятну: еще чуть-чуть – и я клюну его носом…