Большая книга ужасов – 82. Месть марионетки и другие истории

– Мой прадедушка не был страшным, но это не значит, что все привидения такие. Некоторые могут быть страшными.

– Может быть, мы не увидим на кладбище никаких привидений?

– Всё может быть.

Я уставился на Марту, как будто она выжила из ума.

– Ты хочешь увидеть привидение?

– А ты нет?

– Ты с ума сошла? Зачем тебе, мне или кому-то ещё хотеть увидеть привидение?

Марта пожала плечами и поправила козырёк.

– Разве тебе не любопытно, что происходит после смерти? Попадаешь ли ты на небо, бродишь по земле или просто засыпаешь и больше не просыпаешься? Даже без снов. Или, может быть, тебе снятся сны. Как думаешь, что снится умершим? Если они вообще видят сны.

Я очень обрадовался, когда увидел освещённое крыльцо своего дома. Я пошёл быстрее, потому что мне хотелось как можно скорее избавиться от Марты и её странных вопросов.

– Я никогда о таком не думал, – ответил я. – Это ненормально.

– Я об этом думаю, и я нормальная, так что, может быть, это ты ненормальный?

Я почти бежал. Марта сошла с ума. Я обидел её, и теперь она запросто могла на меня наброситься. Она была выше и сильнее меня, и я не хотел прийти домой с разбитым носом.

– Забудь! – крикнул я. – Ты нормальная, я нормальный, мы все нормальные! Даже привидения вполне нормальны!

Я побежал по тротуару и ворвался в дом. Прежде чем захлопнуть дверь, я оглянулся на Марту.

Она стояла посреди улицы и показывала мне язык. Потом засмеялась и побежала к себе.

В ту ночь я лежал в кровати и слушал, как ветер трясёт оконные стёкла. Вопрос Марты не давал мне покоя. Снятся ли умершим сны? И если да, то какие? Наверное, сны об их жизни. Может быть, если вы прожили хорошую жизнь, вам снятся хорошие сны. Как будто вы всё ещё живы. Может быть, вы даже не знаете, что умерли. Вы просто переживаете свою жизнь снова и снова.

Но что, если вы плохой, несчастный человек, у которого была ужасная жизнь? Что будет сниться вам?

Я закрыл глаза и решил не думать об этом.

До Хеллоуина оставалось два дня. В школе устроили костюмированную вечеринку, а в четверг мы ходили за сладостями. Мы пошли вместе, как и всегда. Марта завернулась в длинную белую простыню с прорезями для глаз. Простыня волочилась за ней, шелестя листьями, как будто кто-то крался за нами. Стивен нарядился Дракулой: чёрный плащ, фальшивые клыки и рот, измазанный фальшивой кровью. Дэвид был пришельцем, а Джордж – Бэтменом в хлипком костюме из «Уолмарта»[2]. Я нарядился пиратом с повязкой на глазу и фальшивым попугаем. Я так часто говорил «Чёрт побери!», что Стивен велел мне заткнуться, поэтому я начал вопить, как попугай, и повторять: «Восемь реалов, восемь реалов[3]». Стивен снова приказал мне заткнуться, а Марта заметила, что я очень неоригинальный пират.

По улицам метались тени детей, ходивших выпрашивать сладости. Все они, как и мы, тащили большие пластиковые мешки для мусора, смеялись, кричали, перебегали из дома в дом, звонили в двери, подставляли мешки для конфет, жвачки и маленьких коробочек изюма, а иногда даже для карандашей или пенни. Стивен бросался к каждой проходившей мимо девочке и рычал: «Я хочу выпить твою кровь!» Я кричал: «Чёрт побери!», Марта визжала, стонала и размахивала руками, Дэвид повторял, что он с Марса, а Джордж вопил: «Ба-бах!» Марта сказала ему, что Бэтмен так не говорил, но Дэвид всё равно продолжал.

Когда мы вернулись домой, запаса конфет нам хватило бы на целый год, но мы съели их за неделю. Мы совершенно охрипли от крика и были слишком перевозбуждены от сладкого, чтобы сразу лечь спать.

Следующий день тянулся очень медленно, если не считать школьной вечеринки в честь Хеллоуина. Вечером мне совсем не хотелось ужинать. Мама во всём обвиняла праздничные сладости. Я поиграл с папой в видеоигру и рано пошёл спать. Снял ботинки, прямо в одежде лёг под одеяло и прочитал пару глав книги о Гарри Поттере, чтобы не думать о предстоящем.

Но, вместо того чтобы переживать за Гарри и его друзей, я то и дело посматривал на часы в компьютере. Сначала время шло так медленно, что я решил, что часы сломались, однако около одиннадцати минуты внезапно стремительно полетели. В двадцать минут двенадцатого я тихо выскользнул из кровати и надел ботинки. Я схватил фонарик и на цыпочках спустился по лестнице. Парадная дверь громко скрипела, поэтому я вышел через заднюю дверь и обежал вокруг дома, чтобы встретиться с Мартой.

Я оглянулся на свой дом, мирно спавший в лунном свете. В окнах не было света. Я быстро осмотрел остальные дома. Только в доме Мэйсонов горел свет. Я шагнул в тень, надеясь, что никто не посмотрел в окно и не увидел, что я жду Марту.

Когда я уже начал надеяться, что она струсила, Марта перебежала через улицу и подошла ко мне.

– Извини, – прошептала она. – Не услышала будильник.

Я посмотрел на свой светящийся циферблат.

– Надо торопиться, уже почти половина двенадцатого. Они нас ждут.

Мы побежали по тротуару, преследуемые сухими мёртвыми листьями. Во дворе залаяла собака, мимо проехала машина, но на улице, кроме Марты и меня, больше никого не было.

Когда мы добрались до кладбища, остальные уже нас ждали.