Большая книга ужасов – 86

Я послушно вполз на чердак на животе. Гнилые доски как тонкий лёд, лучше не рисковать и не вставать туда ногами. Лёжа меньше шансов провалиться.

Людмила осветила старый чердак без окна. В белом свете он выглядел уютно. В углу не хватало кресла-качалки со старушкой, вяжущей шарф. Пол казался чистым, будто вымытым к нашему приходу. В центре совершенно свободно, даже мелкого мусора нет. Вдоль стен аккуратно разместились деревянные самодельные ящики, как в магазинах в старом кино, аккуратные и тоже чистые. Под потолком на таких чердаках обычно полно паутины с целыми колониями пауков. Обычно весь потолок затянут этой паутиной и от этого кажется почти белым. А тут – ни единой ниточки. Как будто кто-то долго и недавно прибирал этот чердак.

– Он, похоже, обитаем.

– Полы вымыты с моющим средством меньше суток назад, – согласилась Людмила. – Думаю, здесь живёт Золушка.

– Почему?

– По росту и по весу. Высота потолков ниже человеческого роста, изношенность пола…

– Понял, понял. А что там в ящиках?

– Слева направо, сверху вниз: баклажаны тушёные – десять банок, произведены в июле 2070-го; макаронные изделия – пять упаковок, одна вскрыта, произведены в мае 2070-го; посуда эмалированная – миска, кастрюля, кружка, дата производства не установлена; ножи кухонные самодельные, ручка – дуб, лезвие – нержавеющая сталь; оделяло стёганое китайское, дата производства не установлена; средства гигиены – мыло жидкое с ароматом вишни, зубная паста…

Она талдычила это всё, а я смотрел на вымытый пол и мысленно дорисовывал там нитяной половичок… Точно я спугнул какого-то бродягу. Человек, у которого есть дом, работа, регистрация и Людмила, не будет скрываться так глупо на чердаке и точно будет знать про изношенность пола. Неудобно прямо – я забрался в чужой дом.

Я полез в рюкзак за извинительным набором. Я его ношу для таких случаев: консервы, макароны, чай, – у бродяг простые вкусы. Ну и что, что у этого полно, лишним не будет! Когда залезаешь туда, где кто-то нелегально живёт, и застаёшь хозяина – лучше всё-таки извиниться.

Лёжа снимать рюкзак было не очень удобно: я перевалился на бок, скинул лямку. Полный рюкзак глухо стукнулся о гнилые доски.

– …Сломанная хоккейная клюшка ЭФСИ, произведена примерно в 1970 году, перемотана синей изолентой; брус два метра и две доски двадцать на семьдесят, вся конструкция сколочена в виде креста…

– Что?! – Я привстал на локтях. Из открытого рюкзака рядом со мной глухо вывалился и покатился спрей со снотворным от бродячих собак. Я еле успел его поймать и сунуть в карман.

– Что ты сказала?

– Крест, говорю, на двенадцать часов. Огромный крест, выше человеческого роста. Солнечная батарея заряжена на один процент. Я на последнем издыхании, пользуйтесь ритуальными услугами фирмы…

– Да погоди ты! Что он там делает?

– Переформулируйте вопрос.

«Крест откуда?» она не может знать, «когда сделан?» – и что мне это даст? Вопрос, вопрос?! Вопросов куча, но Людмила не сможет мне сказать, кто его припёр сюда и зачем?

– Сам посмотрю! – отшвырнув рюкзак (консервы шумно раскатились по полу), я пополз на двенадцать часов. До противоположной стены всего несколько метров.

– Жизнь прекрасна, а Бобик сдох, – сообщила Людмила. – Увидимся на солнышке. – Она мигнула и отключилась.

Само собой, погас свет, и я вспомнил, что на чердаке нет окошка. Темнота была такая, что я не видел своих рук. Всё-таки надо было её подзарядить, а потом кресты разглядывать! Дался мне вообще этот чёртов крест, лежит и лежит, может бродяга себе на могилу сделал или стащил где! Я даже растерялся на секунду. Уютный чердак без Людмилы в полной темноте, да ещё и с этим невидимым крестом… Где-то за мной был открытый люк, и туда должен был попадать хоть какой-то свет, но как же темно… Я потихоньку обернулся: открытый люк был на месте и действительно давал малюсенькую серую полоску: можно было разглядеть только его и несколько досок вокруг. Ну да, он же в тёмном углу, за шкафом… Ладно, уползаем на солнышко.

Я дал задний ход. Под ладонь попала консервная банка, с грохотом выскользнула и громко шмякнулась о невидимое препятствие. Соскользнувшей рукой я больно ударился об пол с таким хрустом, что успел испугаться. Ладонь саднило, а под ней в полу просвечивала тоненькая ниточка света. Доска треснула. Я осторожно попятился, глядя, как ниточка света расширяется, и успел отползти, прежде чем грохнула о невидимый пол сломанная доска.

Сразу стало светлее. Из пола вырос волшебный луч, пересекающий комнату на две неравные части. В дыру от доски были видны потолочные балки и грязный пол комнаты внизу. Чердак сразу стал уютнее, потому что я его хотя бы видел. Мои консервы раскатились в разные концы: не очень-то вежливо получилось. Да ещё пол сломал!

В свете от сломанного пола я, кажется, разглядел даже чёртов крест у противоположной стены. Не весь, а так, доску… Дался он мне, надо выбираться! И подобрать рюкзак, там куча важных штук… Я дотянулся, цапнул рюкзак, застегнул и, волоча за собой за лямку, продолжил отползать к люку.