Дальше была целая стопка мелких вырвывок, размером чуть больше Людмилы. Они были перетянуты чёрной пачкающейся резинкой и напечатаны так мелко, что приходилось напрягать глаза. «Пожар в деревне» (15.06.1980); «Ещё два человека пропали в лесу» (11.08.1980); «Дети пропали из дома». Последняя датировалась аж 90-м годом: похоже, тот, кто собирал, не очень-то парился хронологией.
Что эта заметка делала в числе прочих, я понял не сразу. Если чокнутый старик собирал всю свою биографию в газетных вырезках, то при чём здесь дети продавщицы. Или при чём?
– Людмила, пробей продолжение.
– Назовите издание.
– А чёрт его знает, вырезка же! Год девяностый… По фамилии пробей и по месту. Верховцева, ну?
– Чемпионка области по метанию ядра Елена Верховцева.
– Дальше!
– Это всё.
Я отложил эту заметочку, маленькую как ладонь, достал огромную, аккуратно вырезанную, обведённую на это раз фломастером: «Самопровозглашённый шаман устраивает сеансы массовой терапии. Билеты раскуплены на неделю вперёд. Почему мы верим шарлатанам?» Крупная цветная фотка уже гораздо лучшего качества, чем те, что я видел. Зернистая газетная бумага создавала на лице рябь и как-то увеличивала маленькие глаза. Всё тот же старый мальчик, отрастивший жиденькую бородку, сидел во дворе за столом на фоне дерева и сурово смотрел вдаль.
Заметка была злющая, но хозяин ею явно дорожил и даже заламинировал – вот до какой степени! Коллекционер был явно собой доволен.
Дальше была ещё одна перетянутая резинкой пачка крошечных вырвывок об убийствах и пропажах. Самая большая была с ладонь, прочие – вовсе с палец, вырваны кое-как, будто ничего не значат рядом с заламинированной статьищей про шарлатана. Пропажа, труп, пропажа… А это что? «Вандалы за еду»:
Я вертел в руках этот исторический документ и не знал, что и думать. Наверное, все родители на свете рассказывают детям, что жили в нелёгкое время, когда было нечего есть, нечем лечиться, нечего носить… Но я же смотрел фильмы, читал книги и учебник истории, я ничего такого не заметил, поэтому и не верил… Дурак. У меня ж у самого полный рюкзак извинительных консервов для бродяг. Голод никогда не будет побеждён.