Большая книга ужасов – 86

– А лес-то не горит. Мы уже порядочно кружим, давно бы почувствовали дым.

– Может, нам повезло и он не загорелся?

Мы шли и шли, не знаю сколько – то, что времени прошло порядочно, я заметила, только когда начало темнеть.

– Хочешь сказать, уже вечер?

Алиса показала мне телефон (15:45) и сама удивилась:

– А чего темнеет-то?

Я задрала голову: в маленьком пятачке неба над лесом собирались серые тучи.

– Отлично, сейчас мы ещё и промокнем. Хотя на фоне прочих это так себе проблема. Где твой хвалёный леший, чего он нас не выводит?

Я помалкивала. Правда глупо вышло.

* * *

Дождь закапал несильно, всё-таки мы были защищены деревьями, но всё равно противно, когда тебе, без того мокрой и вонючей, ещё и льёт за шиворот.

– Мне кажется, старик решил нам отомстить неведомо за что. Завёл в лес, устроил пожар, чтобы мы сбежали и заблудились, потом вызвал дождь…

– Ты опять за своё?!

– Я уже не знаю, во что верить. Пару дней назад я верила в прогресс и айфоны, а как сюда приехала…

Смешно, но мне подумалось, что эти мои слова сработали как заклинание. Потому что ещё через несколько шагов лес расступился.

– Наконец-то!

– Я же говорил: чуть дождичком полить – и сразу выскочат!

– Он опять вызвал дождь! Я видел, правда! Тань, а ты чего такая мокрая? – Старик и Гарик сидели у дороги на упавшем дереве, судя по всему, давно. Я как увидела, что Гарик нашёлся – простила всё и всем. Но, конечно, обернулась на лес. Никакого дыма над ним не было.

Глава VI

Дома старик полчаса выкручивал мне руку, приговаривая «вправить надо», я давилась слезами и боролась с желанием врезать ему здоровой рукой. А он только поглядывал на мою перекошенную физиономию и, кажется, улыбался. Руку он в конце концов вправил, я была так измучена, что радовалась уже тому, что он её хотя бы отпустил.

Потом он предложил мне растопить баню, ехидно предупредив, что там живёт банник. Наверное, у меня был очень выразительный взгляд, и старик отступил, пробормотав «как хочешь». Я заперлась в туалете и битый час отмывалась в раковине и сложной системе тазиков. Одежду закинула в машину, и мне казалось, что и оттуда она воняет болотом.

Пока я возилась с тазиками, Алиса со стариком и Гариком успели напечь пирогов с остатками малины, и когда я, чистенькая, плюхнулась за стол, мне показалось, что жизнь налаживается. Но только я села, вытянув натруженные ноги, только вцепилась зубами в тёпленький пирог, как хлопнула дверь и вошёл полицейский в мятой рубашке:

– Саныч, ты соседа давно видел? – судя по голосу, это был тот, дядя Витя, который спасал нас от привидения в первую ночь. Я ещё не видела его лица и потихоньку разглядывала. Немолодой, по голосу кажется моложе, чем выглядит, а выглядит как пенсионер – почти полностью седой, только короткая стрижка молодит…

– Это какого же соседа? – Саныч вытащил из-под стола табуретку, жестом пригласил полицейского сесть, а мне кивнул на посудный шкаф. Пришлось вставать и тащиться за чашкой.

– Слева, какого! Справа уж давно никто не живёт.

– Году этак в одиннадцатом…

Дядя Витя сделал такое лицо, будто сейчас набросится на старика с кулаками. Я вовремя сунула ему чашку чая, Алиса – кусок пирога, так что руки у него теперь были заняты. Саныч сохранял такую невозмутимость, будто не понял, что сказал.

– А, нет, пару дней назад видел! Торчал тут над забором…

– Что случилось-то? – спросил Гарик.

– Вас это не касается. – Фу как грубо! – А вот ты, Саныч, пойдём, чего покажу.

– А чай?

– Вот сидите и пейте чай. А Саныч прогуляется со мной к соседу на десять минут.

– Вы его арестуете?

– Да нет же! Сидите здесь, я сказал! – Он встал и вышел.

Старик глотнул из чашки, доел пирог, смахнул крошки со стола в блюдце и наконец-то встал и пошёл к выходу. На полпути он обернулся и нам подмигнул.

* * *

Едва хлопнула дверь, Гарик тут же принялся по-хозяйски составлять цветы с подоконника кухни на стол.

– Алиса, что делает твой брат? – я шептала, помня, какая тут слышимость.

– Если бы я его не знала, решила бы, что он хочет помыть окно. Но нет, мой доппельгангер хочет посмотреть, что такого интересного там у соседа. Если мы выйдем через дверь, нас засекут и погонят. А мы вылезем через окно, огородом подойдём к забору и потихоньку поглядим…

– Ты чем меня опять обозвала?!

– Не вопи… Тёмной стороной своей души… Да не шуми так, вся улица слышит!

Они воевали с оконными шпингалетами, шёпотом переругиваясь. Стекло дребезжало так, что, наверное, и правда вся улица слышала. Пришлось помогать им, пока нас не засекли.

Я отстранила Гарика, потихоньку открыла окно, высунулась… Огород, соседский забор, кузнечики. Тихо. Старик с дядей Витей в соседнем доме должны были разговаривать, и шептаться им незачем. А было тихо. Где-то в той стороне каркнула ворона, другая ей ответила – и всё. Или они ушли, или правда шепчутся.