Большая книга ужасов – 86

К чести Гарика, далеко он не убежал, а сидел на крылечке, рассеянно уставившись на соседский участок. За забором был тот же пейзаж: вороны клевали, дом сверкал разбитыми окнами, а из дома не доносилось ни звука.

Я только сейчас почувствовала этот запах: тяжёлый запах подсохшей крови и испорченного мяса. Странно, но раньше я его не замечала. Вороны появились дня три назад, сосед ещё по ним стрелял, а потом мы его не видели. Из-за куриц полиция не приезжает.

Гарик таращился во все глаза, вытягивал шею и вертелся, полируя штанами ступеньки:

– Девчонки, вы чего кислые? Вам совсем неинтересно знать, что случилось? Умные люди всегда любопытны!

– По тебе не скажешь… Гарик, мой любопытный гвоздь в ботинке, если тебе не трудно, замолкни, пожалуйста, а?

– Угу.

Из дома выбежал молодой полицейский с папкой и набросился на нас:

– Ну-ка кыш в дом!

– Чего так? – не понял балбес Гарик. – Мы хотим знать, что с ним!

– Множественные колотые ранения, действительно похожие на укусы птиц! – отрапортовал он. – Не сидите тут!

– А вы-то куда? – не отставал Гарик.

– Звонить же! – полицейский хлопнул калиткой, подняв в воздух несколько ворон, и выскочил под это карканье на дорогу.

Мы с Алисой потащили Гарика в дом. Он выгнул шею и завопил полицейскому через плечо:

– Он поправится? – Мы громко наперебой стали убеждать его, что да, одновременно затаскивая в дом и плотнее закрывая дверь. Гарик кивал, а потом выдал: – Это хорошо, потому что иначе Саныча арестуют. Он же обзывал этого соседа «вороной», а он колдун! Его теперь арестуют!

Тогда мы стали говорить, что колдунов не бывает и за колдовство не арестовывают, что вороны умны и благородны…

Не знаю почему, у меня внутри будто «плей» включили, и я не могла замолчать. Когда молчишь, начинаешь думать. Я бубнила мелкому Гарику про ворон, и Алиса тоже. Она же вспомнила, что где-то у неё была документалка про этих самых ворон, полезла в ноут и не успокоилась, пока не раскопала и не включила Гарику, хоть он и сопротивлялся. Я поймала себя на том, что больше всего боюсь, что Гарик скажет то же самое в лицо старику. «Обозвал соседа вороной. Арестуют». Я боялась, что он рассердит старика, и боялась рассердить его сама.

Гарика мы усадили на мою кровать, сунули в зубы пирожок, на колени ноут с документалкой и, не сговариваясь, пошли мыть посуду – потому что невозможно же это смотреть, в самом деле!

Из окна кухни ещё были видны эти вороны на соседском участке. Одна сидела на крыше и таращилась в наши окна, прямо на меня. На крыльце стояли старик и дядя Витя, о чём-то шептались. Увидев, что я подглядываю в окно, старик показал мне кулак.

«Саныч сам обозвал соседа вороной, а он колдун!». «Саныч сам обозвал соседа вороной».

– Алис, у ворон бывает бешенство?

– А то ты не видела!

Видела (Саныч сам обозвал соседа вороной), видела – и теперь вряд ли когда-нибудь смогу выйти на улицу без шлема, скафандра и ружья (соседу ружьё не очень-то помогло. Может быть, он их даже разозлил этим ружьём). Видела – и уже не смогу развидеть. Я бы дорого дала, чтобы отмотать время назад и отговорить Алисиных родителей снимать эту дачу или хоть уговорить выбрать другую. Вряд ли может повезти ещё больше с арендодателем (Саныч сам обозвал соседа вороной). Или вообще отменить это чёртово лето, промотать как на Ютубе – и всё.

– Алис, давай уедем. Я раньше боялась пауков в крапинку, а теперь – ворон, безумных стариков и некрасиво умереть.

– Нельзя умереть красиво. Все, умирая, мочатся в штаны. Некрасиво.

– Я не хочу, чтобы это случилось со мной раньше. Этот странный старик нас добьёт.

– Давай. Он мне и так уже до конца жизни будет сниться. И вороны ещё.

– Думаешь, между ними всё-таки есть связь?

– Ничего я не думаю, не хочу я думать! Я домой хочу.

* * *

Вечером я, не помню зачем, вышла одна на крыльцо. Старик сидел на ступеньках, не оборачиваясь на меня, и что-то бубнил под нос. Как тогда на остановке: то ли молитву, то ли заклинание, то ли просто изображал работающий пылесос. А из соседского огорода с карканьем разлетались вороны. Неужели правда колдун?

Это был безумный день, и мне безумно захотелось не поверить в колдуна, домовых, леших, вернуть свою картину мира, свою окружающую действительность, реальную, где их никого нет! Свою нормальную жизнь, где можно, вот прям можно взять и оставить на столе на ночь нож, и ничего тебе не будет… Только, кажется, здесь это опасно: не верить старику.

Я вбежала обратно в дом, на кухню, рванула на себя ящик с приборами.

…Интересно, а керамические ножи дошли до этого заповедника архаики?

Ящик был полон самых неожиданных вещей: я нашла даже ситечко для чая и тяжёленького металлического дракона, которым колют орехи в старых советских фильмах. Керамические ножи лежали отдельно, ещё в магазинной упаковке, три штуки сразу. Наверное, это нехорошо – портить чужие ножи. Но с другой стороны: если они до сих пор не распакованы – значит, не больно-то и нужны. Я выбрала самый малюсенький, самый тоненький из трёх, больше и не надо. Теперь мне нужен молоток или хоть сковородка чугунная…

– Ты чего? – Алиса зашла попить водички.