Большая книга ужасов – 87

В самом деле – чудовищные водоросли снова принялись кружить вокруг лодки. А с острова опять полились притихшие было трели, которые словно вдохнули жизнь в утопленника, потому что он начал разворачиваться к лодке, явно намереваясь подобраться поближе. Однако губительные саваны и жгуты не успели вновь броситься в атаку: раздался тот же самый пронзительный визг, вопль, разрывающий уши, – но теперь Василиса точно знала, что кричит не она. Да ни одно человеческое существо не смогло бы издать такой звук! А вслед за этим какая-то сила подняла лодку и понесла ее над водой, и казалось, это не утлая лодчонка, а мощный катер на подводных крыльях! Кровавые водоросли разнесло в разные стороны волнами, и не успели ребята испугаться в очередной раз, как оказались под одним из обрывов, которыми с некоторых пор изобиловали берега Стерлядки. Повинуясь мощному удару снизу, лодка взлетела в воздух, взвилась над обрывом – и вдруг развалилась на куски. Василиса и Шварц начали падать… но по какой-то счастливой случайности плюхнулись на небольшой выступ над самой водой. Над ними возвышался довольно крутой глинистый склон, а внизу, в волнах, алчно кружились жуткие водоросли. Две чешуйчатые лапы расшвыривали их в разные стороны, и при этом звучал все тот же пронзительный крик.

– Наверх! Лезь наверх! – заорал встрепенувшийся Шварц, изо всех сил подталкивая Василису, и она кое-как поползла по глинистому осыпающемуся склону, цепляясь за каждый слабый кустик, за каждую травинку. Иногда трава вырывалась с корнем, Василиса скользила вниз, но Шварц, ползущий следом, сразу начинал подталкивать ее под подошвы кроссовок, и она снова ползла наверх. Казалось, этот безумный подъем никогда не закончится!

Внезапно кто-то схватил Василису на шиворот куртки и с силой выдернул на край обрыва. Потом рядом с ней оказался Шварц, и она, протерев забитые глинистой крошкой глаза, разглядела, что вытащил их на «большую землю» тот самый мужчина, который не далее как вчера бранился с продавщицей Татьяной, уверяя, что к магазину выстроилась километровая очередь.

Тут же топталась баба Катя, всплескивая руками и причитая:

– Да зачем вы на обрыв-то полезли?! Зачем?! Хорошо, что Савушка рядом оказался, это он вас заметил, а я и не думала, и не видела…

Савушке было, пожалуй, уже лет сорок, если не больше, и Василиса внезапно вспомнила, что раньше, еще когда Рыбаковы жили в Стерлядке, этот Савушка с ее отцом были приятелями. Сейчас Савушка смотрел на Василису и Шварца испуганными и в то же время злыми глазами и орал:

– Какая моча вам в голову вдарила – по этому обрыву лазить?! Вы что, в альпинисты податься решили?! Хорошо, что вовремя спохватились да назад подались! Хотя тут что спускаться, что подниматься – всяко погибель. Чудом, ну чудом в воду не грянулись! А там, внизу, знаете что? Там же кресты да гробы кучей навалены! Которые уплыли, а которые так и лежат на дне. Это ж аккурат сюда кладбище сползло! Я уж думал, каюк, большой и полный каюк вам. Тебе, Васька, что – жить надоело?! Мать умерла, отец погиб, а ты до того наскучалась по ним, что самоубиться решила, дура ненормальная?! И как Марья Ивановна, бабуля твоя, будет жить после этого? Ей что же, в петлю лезть, когда единственную внучку из Волги выловят и скажут: утонула, мол, по своей дури? А ты, Женька?! Я с твоими отцом и матерью в детсад хаживал, в песочнице игрался… легко ли мне будет их сына-дурака неживого к ним принести?! А баба Катя как?! Да вы на нее поглядите – она же от ужаса сама не своя!

Василиса и Шварц поглядели на бабу Катю. Если она и была от чего сама не своя, то только от злости. Видимо, очень уж перепугалась за внука и его подружку, которые чуть не погибли, вот и злится, что они такие идиоты…

А идиотов почему-то вдруг начал разбирать смех. Ну, Василиса-то совершенно точно знала, почему ей стало смешно. Представила огромного, как рыжий медведь, дядю Леву Шварца, который сидит в детсадовской песочнице рядом с не менее огромным Савушкой. А места для толстушки тети Светы Шварц уже не остается, и она стоит, обиженная, с совочком и ведерком, еле сдерживая слезы… Василису начали просто-таки бить судороги – столько трудов приходилось прилагать, чтобы из-за буйства своего воображения сдержать этот кощунственный, неприличный хохот. Шварц конвульсивно содрогался рядом, при этом как-то странно прихрюкивая и подкудахтывая. Возможно, и он представил себе подобную картину и теперь безуспешно старался не поддаться совершенно неуместному веселью.

– Спасибо, Савушка, спаситель дорогой, – наконец подала голос баба Катя. – Мы уж пойдем, а то ребятишки, вишь ты, едва на ногах стоят, аж шатает их. Надо поскорей чайку горяченького выпить да подкрепиться…

Тут Василисе стало не до смеха. Ой-ой-ой, она же совсем забыла, что они со Шварцем едва не погибли! Они чуть не утонули. Их чуть не утопили какие-то странные людоедские водоросли.