Большая книга ужасов – 87

Василиса плохо помнила, как забралась в ванну и как лежала в горячей воде… Вместе с холодом уходил из тела страх, который, казалось, поселился в каждой клеточке, пока они со Шварцем были на реке. Но пытаться обдумать все, что произошло, а главное – кто их спас, почему одно чудовище выступило на их защиту против других чудовищ, было по-прежнему невозможно. Прав Шварц, который пока еще не драматург: лучше и не пытаться понять то, чего понять невозможно!

Вдруг Василиса аж подскочила в ванне и поглядела на лежащие на стульчике часы. Часы были подарены отцом – водонепроницаемые. Он сказал, вручая дочке подарок: «В воде, конечно, нужно контролировать время, но для меня часы не только таймер, а как бы связь с землей. Я вспоминаю тебя и мою маму, бабулю твою… А ты вспоминай меня!»

Как будто Василисе нужны напоминания об отце! Но сейчас часы напомнили, что автобус в город уходит через пять минут. Даже если она прямо сейчас выскочит из ванны и кинется бежать, все равно не успеет. Как минимум ведь нужно одеться…

Делать нечего, придется подождать до завтра. Главное – в реку больше не лезть!

Так, а как же сон? Как же просьба отца?

Одно из двух. Или это был просто сон, вызванный тоской по отцу, или кто-то очень не хотел, чтобы Василиса добралась до острова.

Кто?

Спросите что-нибудь полегче!

Вдобавок этот кто-то не просто не хотел, чтобы Василиса туда добралась – этот кто-то сознательно пытался ее погубить. А заодно и Щварца. Неизвестный злодей подсунул им лодку. Если бы лодки не оказалось – они наверняка смирились бы с невозможностью отправиться в рискованное плавание.

Или… нет? Шварц, может быть, и смирился бы – а Василиса?..

Каким несчастным был голос отца! Как хочется исполнить его просьбу!

Но опять пережить этот жуткий страх?!

Выбравшись наконец из ванны, Василиса, замочила грязные вещи, завернулась в один из синих халатов, поднялась к себе в комнату, переоделась в майку и бриджи, обула босоножки и пошла приводить в порядок свое имущество. Помыла перепачканные глиной кроссовки, обтерла их сухой тряпкой и решила поставить на крыльцо сушить. Известное дело: чтобы обувь сохла быстрее, надо напихать внутрь скомканной бумаги. Василиса потянула одну газету из пачки, лежащей на полке для обуви, как вдруг остальные заскользили, поехали на пол, и она увидела среди них небольшой блокнот. Синий, с черными буквами «Aqua pura» на обложке.

Василиса ахнула: не этот ли блокнот отец искал перед отъездом?! Значит, так не нашел… Наверное, там какие-то особенно важные наблюдения, какие-то интересные рабочие заметки!

Василиса торопливо открыла блокнот. Убористым отцовским почерком оказались исписаны несколько страничек, однако это были не наблюдения, а просто перечень иностранных слов с переводом. Слова были разделены на два столбика. Над одним было написано «Бретонский», над вторым «Русский». Василиса быстро прочитала их:

Dour – вода

Tad – отец

Da – твоя, твой, твои

Ambr – янтарь

Den – человек

Kannere-noz – ночная прачка

Последние слова были подчеркнуты, а рядом с ними было торопливо, почти неразборчиво написано крупными буквами: «АНАГРАММА! ВОТ ЧТО ЭТО ТАКОЕ!»

В блокноте оказалось еще довольно много чужих слов. Василиса решила, что прочитает их повнимательней на досуге. Сунула блокнот в карман бриджей (они очень удобные, эти бриджи: карманы у них не только сбоку и сзади, но и на коленках – смешные, с застежками-пряжечками, вот в один из них и поместился блокнот), скомкала две газетки и засунула их в кроссовки. Потом постирала свое добро и вышла на задний двор, чтобы повесить вещи сушить. Раньше тут были вкопаны столбики с натянутой на них веревкой, но теперь столбики валялись на земле, и пришлось развесить джинсы и все остальное на перилах террасы.

«Что такое анаграмма? – попутно размышляла Василиса. – Зачем папа написал это слово?»

Появился переодетый в сухую одежду и в теннисные тапочки Шварц с кучкой своих постиранных вещей и принялся развешивать их на свободных перилах.

Василиса только головой покачала: с плохо выжатых джинсов и майки Шварца текли бурные ручьи. Она молча подошла, заново все отжала и, велев напихать в кроссовки скомканных газет, поспешила поскорей развесить влажные вещи. Ни с того ни с сего вдруг вспомнились жгуты кошмарных водорослей, похожих на белье, выкрученное неведомыми прачками.

Василиса тряхнула головой, чтобы не думать о страшном.

Шварц ей поаплодировал:

– До чего ж ты хозяйственная, Васька, оказывается! А руки у тебя какие сильные!

– Просто привычка, – пожала она плечами. – У нас дома недавно стиральная машинка ломалась, отвезли в ремонт, но мастер заболел, и пришлось ждать месяц, пока он выздоровеет – ну и стирать вручную. А у бабули пальцы болят. Вот я за это время и натренировалась.

– Это не ты крышку перекрутила? – ухмыльнулся Шварц.

– Какую крышку?

– От бочки. Ту самую, которую я опустил, когда уходил. Интересно, кто ее сорвал и дугой согнул? Если не ты – значит, Тусег Ырка? – Шварц снисходительно хохотнул. – Или здесь еще кто-то побывал – могучий такой, мускулистый атлет?

Василиса быстро прошла на веранду.