Большая кровь

Совсем плохо обстояло с пулеметами — немецким «маши-ненгевер» (MG-34, MG-42) и разным трофейным «стволам» (от чешского ZB-37 до универсального датского Мадсен-1924) противостоял тот же тяжелый и неудобный «максим» образца 1910 года (у которого в жару выкипала вода в кожухе, а в дождь намокала лента подачи патронов). Ручной «дегтярь» (ДП образца 1928 года) имел темп стрельбы всего 600 выстрелов в минуту при отвратительной кучности.

К 1941 году у пехоты совсем не было современных противотанковых средств, высшее командование «изволило полагать», что достаточно ручных гранат и стеклянных бутылок с зажигательной смесью. В результате пришлось в 1941 году в пожарном порядке наладить выпуск громоздких противотанковых ружей (ПТР) Дегтярева и Симонова, д линой более двух метров и массой свыше 21 кг, обладавших недостаточной бронепробиваемостью (не более 20 мм). На том всё и кончилось. Между тем до конца войны войска западных союзников и Вермахт получили на вооружение реактивные гранатометы, стрелявшие кумулятивными гранатами¹⁶.

Не было у советской пехоты и собственных бульдозеров (как у американцев), а потому приходилось тащить в город для подавления укрепленных точек противника танки, которым доставалось от «фаустпатронов».

К истории вопроса:

кризис русской армии в XIX—XX вв.

Единственный период в истории, когда Российское государство обладало армией с хорошо подготовленными индивидуально бойцами, приходится на конец XVIII — начало XIX веков, но связано данное обстоятельство вовсе не с гением графа Румянце-ва-Задунайского или князя Суворова-Рымникского.

Наполеон говорил : «Превосходством своим над всеми войсками в свете французская армия обязана конскрипции», то есть воинской повинности, позволявшей набирать массовые армии. Воинская повинность существовала в обществе, где граждане (формально по крайней мере) были свободны.

В России дело обстояло проще—там не было свободных крестьян, только крепостные (одни принадлежали помещикам, другие — государству). Для них существовал рекрутский набор, когда человека «хомутали» под ружье фактически на всю оставшуюся жизнь — на 25 лет. Даже если солдату удавалось счастливо пережить годы службы, домой он возвращался уже стариком (по тогдашним меркам) — под 50 лет.

Такой солдат, попав на службу и пообтеревшись, знал (внутренне по крайней мере), что вся его дальнейшая жизнь пройдет в армии и что здесь он скорее всего и умрет (погибнет). Он свыкался с такой мыслью и с этого момента война становилась его повседневной жизнью. Подготовка солдата в ту пору не требовала особого ума, все что он должен был уметь, это держать строй, колоть штыком и стрелять.

Оружия массового поражения (пулеметов, скорострельной артиллерии) не было, дальнобойность орудий мало превышала дальность ружейного выстрела, а темп стрельбы из ружья 1 выстрел в минуту считался высоким. Потери в тогдашних войнах были относительно невелики (много меньше, чем санитарные потери), а крупные кровопролитные сражения происходили не часто. В результате в армии выковывался крепкий костяк из опытных боеспособных воинов, и с такими войсками можно свершать большие дела, особенно если подготовку рядового бойца привести в систему, что и сделал тот же А.В.Суворов. Поэтому одной из причин блестящих побед над турками в 70-е годы XVIII столетия было то, что в русской армии сохранился опытный костяк еще с Семилетней войны, а в 1780 — 90-е годы — потому что сохранился костяк с 70-х годов.

«Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля—дура, штык — молодец. Коли один раз, бросай басурмана с штыка... Коли другого, коли третьего; богатырь заколет полдюжины, больше. Трое наскочут: первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун... В атаке не задерживай... Фитиль на картечь — бросься на картечь: летит сверх головы. Пушки твои, люди твои, — вали на месте, гони, коли, остальным давай пощаду...

Неприятель нас нс чает... Вдругмы на него, как снег на голову. Закружится у него голова; атакуй, с чем пришли, с чем Бог послал. Конница начинай! Руби, коли, гони, отрезывай, не упускай!