Болшая охота

Больше всего это равновесие нарушают люди. Человеку нужны большие урожаи. Он строит города и заводы. Прокладывает дороги. Для всего этого ему приходится уничтожать леса. А куда деваться животным?.. Но дело не только в этом. Там, где сводят леса, мелеют реки. Дождевые и талые воды, которые больше не задерживаются деревьями, быстро сходят. На своём пути их потоки вырывают овраги, размывают почву, сносят её плодородный слой. А летом земля пересыхает. Остатки почвы постепенно превращаются в летучую пыль, уносимую ветром… Сточные воды разных заводов загрязняют реки. В них гибнет рыба. Несознательные охотники и рыболовы, если их не удерживать, злодейски истребляют ценных животных, птиц, рыб…

Чтобы всего этого не было, необходимо насаждать лесные полезащитные полосы, очищать сточные воды, запрещать на время или даже насовсем охоту на некоторых зверей… Об этом люди теперь очень заботятся. А самые лучшие свои леса, горы и степи объявляют заповедниками, где ничего не разрешают строить и категорически запрещают не только охоту, но не позволяют даже рвать цветы. Человеку в заповедниках всё нельзя. Зато зверям там всё можно. И они там живут на приволье, в нормальных для них условиях.

В Советском Союзе несколько десятков таких заповедников в самых красивых и интересных местах от Ледовитого океана до пустынь Средней Азии. В полярных заповедниках охраняются ценные звери и птицы севера. В умеренном поясе — такие, ставшие уже редкими животные, как бобры, соболя и лоси. На Дальнем Востоке — уссурийские тигры, изюбри, пятнистые олени. В Средней Азии — дикие ослы-куланы и некоторые виды антилоп. В Беловежской пуще, на Кавказе и возле Серпухова — зубры. На берегах Каспийского моря — птицы…

Владимир Ильич Ленин очень заботился об охране природы. Ещё в то время, когда шла гражданская война и повсюду была разруха, он подписал закон о создании заповедников. Особенно Владимир Ильич ненавидел браконьеров. Он ненавидел их ещё больше, может быть, чем буржуев.

Охранять природу нужно не только в заповедниках. Её нужно охранять повсюду. Вот почему Ленка, Генка и я записались в отряд, который называется «Зелёный патруль». И где бы мы теперь ни были, мы будем ловить браконьеров, охранять зелёные насаждения, беречь леса и реки, смотреть, чтобы никто не разорял птичьи гнёзда и не причинял вреда диким животным.

58. Австрийский учёный Карл Фриш, изучавший жизнь пчёл, сделал потрясающее открытие. Он доказывал, что пчёлы сообщают друг другу, в какой стороне и на каком расстоянии они находят медоносные цветы. Только сообщают не жужжанием, а… танцем. И приглашают других пчёл лететь туда же…

Нашедшая медоносы пчела танцует на сотах. То покружится на одном месте, то пробежится прямо, то выделывает восьмёрки и вихляет брюшком. Иногда танец медленный, иногда быстрый. А другие пчёлы смотрят и всё понимают… И Карл Фриш тоже научился понимать, да так здорово, что безошибочно мог наперёд указать, куда полетят теперь пчёлы, наблюдавшие танец пчелы-разведчицы!..

— Интересно, — сказал Генка, — если перемешать в одном улье разных пчёл, например, рязанских и австралийских, поймут они друг друга, или нет?

— Я точно не знаю, — сказал А. П., — но, вероятно, такие опыты производились. Полагаю, однако, что австралийские переселенцы поначалу танцевали бы в противоположную сторону. Потому что ориентиром им служит солнце, а, как известно, Австралия находится в Южном полушарии Земли… Зато пчёлы из Северной Америки наших бы сразу поняли.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,

_{в которой досказывается то, что было недосказано в четырнадцатой, описывается поразительное пресмыкающееся и производится обмен — два гориллёнка за один ботинок}

На рассвете следующего дня, выступая в поход на гору Бугаламиза, мы выглядели, прямо скажу, неважно. Сеггридж шутил, что в таком виде в гости не ходят, даже к гориллам.

Меньше всех была изукрашена Нкале. Как только пчёлы начали жалить, она взлетела повыше, туда, где они её не трогали. Оттуда она командовала:

— Смелее, мальчики! Если вы отступитесь, Касиула перестанет вас уважать! Кроме того, я люблю мёд. Он полезный и сладкий!

Каген грозил ей кулаком. Говорить он не мог — от пчелиных укусов у него распухли губы. Впрочем, у меня тоже…

Самым удивительным было то, что пчёлы совсем не жалили Касиулу. Даже, когда он взобрался на дерево и до самого плеча запустил свою голую руку в дупло с диким ульем, они почему-то атаковали не его, а нас!

Спустившись с дерева, маленький охотник радостно протянул нам жёлтые душистые соты, полные густого золотистого мёда и белых личинок. Мы что-то промычали в ответ. Тут только он заметил наш вид. Как он был огорчен, вы бы видели!.. Жалобно вздыхая, он немедленно принялся смазывать нам лица, шеи и руки мёдом и, как это ни странно, пчёлы сразу же перестали нас жалить, а боль немного утихла…