Большая Охота Сумрака (СИ)

— Великая Мать вчера действительно с кем-то выходила на связь, — подтвердила Прорва. — Если нужно, мы поднимем исходящие записи. У нас ничего не пропадает, — тут в ее голосе мелькнуло превосходство.

— Буду премного благодарен, — сдержанно сказал Гнев.

— Придется подождать, — сказала самка и отключила вещание.

Через час, когда Гнев уже начал терять терпение, она вышла на связь повторно.

— Достопочтенный Вожак, похоже, среди воинов твоего клана и впрямь затесался предатель, — резюмировала Прорва и с этими словами включила трансляцию. На экране возникло встревоженное лицо Торопливого. «Великая мать, я не имею здесь необходимого влияния, однако ты — иное дело. Твою жалобу рассмотрят и примут меры, но лишь при условии, что речь зайдет о чем-то более серьезном…»

Хорошо, что Гнев сидел…

— Этот юнец подло сыграл на женских чувствах и подтолкнул Великую Мать ко лжи, — голос Прорвы стал угрожающим.

— Но она, тем не менее, решилась на эту ложь… — тихо заметил Гнев.

— Не отрицаю, — ответила самка. — Итак, теперь твой запрос удовлетворен, Вожак?

— Более чем. Благодарю тебя, Великая. Но могу ли я полюбопытствовать?

— Попробуй, почтенный Вожак, — Прорва вновь сощурилась. Ох, ну и самка… Всем самкам самка…

— Что теперь ожидает Великую Мать? — спросил Гнев.

— В каком смысле? — Прорва то ли реально не поняла, то ли прикинулась, что не понимает обращенных к ней слов. Гнев незаметно поерзал на месте.

— Мой воин по ее словам обесчестил ее дочь. Я принял довольно жесткие меры для его наказания. Теперь же оказалось, что Матриарх оклеветала ни в чем не повинного самца, и я спрашиваю: что с ней станет в связи с этим? — он выжидающе поглядел на Главу Совета. Лицо той осталось непроницаемым.

— Разумеется, ничего, — сказала она. — Это же Великая Мать, Вожак, у нее статус полной неприкосновенности. Ее, разве что, может вызвать на бой близкая по рангу самка, но такое произойдет вряд ли. Даже если бы и нашлась та, кто заступится за вашего юнца, то где ж это видано, чтобы самки за самцов сражались?

— Ах вот как… — Гнев склонил голову на бок и пристально поглядел на собеседницу. — Не считаете, что это немного… несправедливо?

— Не считаю. А уважаемым охотникам впредь следовало бы проверять информацию.

— Как же мы могли усомниться в словах столь уважаемого Матриарха… — вновь попытался непонятно зачем оправдаться самец.

— Ну, да, легче ведь усомниться в одном из членов своего клана?

— Увы, они чаще подают для этого поводы… — лидер не удержался и вздохнул.

— Надеюсь, ранг того несчастного будет восстановлен? — напоследок осведомилась Прорва.

— Да, безусловно, — гарантировал Вожак.

— Хорошо. Передайте ему мои извинения от имени Совета, — Прорва учтиво склонилась. — Греза, разумеется, остается за ним.

Давненько команда «Изверга» не ведала таких массовых расправ… Не успели все еще от вчерашнего отойти, а Гнев уже отыскал себе аж четыре новые жертвы. Сперва свое получил Кошмар «за самовольный доступ к хранилищу данных», потом кнута отведали Дым и Резкий «за проявленные небрежность и безответственность», потом Гранит — «за грубое нарушение правил несения вахты»… Хорошо еще, что Гнев так и не узнал о причастности к делу самых младших членов клана, впрочем, они еще накануне вечером получили свои подзатыльники за хулиганство и несоблюдение общего распорядка…

Последним из строя по велению лидера вышел Торопливый. Судя по внезапно посеревшей коже и бегающему взгляду, он уже догадался, что его обман раскрыт, но вот насколько раскрыт — предстояло узнать только сейчас.

— Торопливый, сын Вестника, — сурово обратился к нему Гнев. — Увиливать нет смысла. Мне известно о твоем деянии. Расскажи, с какой целью ты удалил три предшествующих сообщения Великой Матери прошлой ночью?

— Ей не нравилось качество получившихся сообщений, она сама просила удалить их… — попытался запоздало отпереться самец.

— А ты, стало быть, ничего такого не говорил, что захотелось бы потом подчистить?

— Нет…

— А это?

На экране зажегся присланный Главой Совета фрагмент. Клан посмотрел его с разинутыми ртами…

— Я поверил Великой Матери и лишь хотел помочь ей восстановить справедливость, — мрачно сказал молодой воин, когда Вожак повторил свой вопрос. Тогда Гнев с каким-то зловещим спокойствием проговорил: