Большая Охота Сумрака (СИ)

— А что это ты скромный такой стоишь там в коридорчике? — продолжала елейным (хоть и уже скрипучим, как дряхлое крыльцо) голоском самка. — Давай-ка проходи, будем тебя смотреть.

Понимая, что отступать поздно, Сумрак проследовал в отсек, и тяжелая дверь неумолимо задвинулась за его спиной.

— Да я… В целом, я в порядке, Тучка, мне бы, как обычно… — попытался заранее минимизировать контакт Сумрак.

— Ой, мне лучше знать, милый, — бодро подмигнула в ответ самка.

Знаком она приказала ему повернуться спиной и провела за головой самца сканером, считав данные с зашитого в загривке чипа. Такие устройства ставили всем юнцам сразу по прибытию в колонию, в них содержалась вся необходимая информация о происхождении, возрасте и физических параметрах каждого молодого яутжа.

— О, да от тебя никак девочками пахнет? — мимоходом принюхавшись, обрадовалась Тучка. — Ну, наконец-то… А то я уж за тебя переживала. Надеюсь, ничего в Сезон не подцепил? Сейчас глянем…

Она отвернулась к монитору, и Сумрак горестно возвел очи вверх. Мойся — не мойся, а своего вновь приобретенного статуса уже не скроешь.

— Раздевайся и – на кушетку, — бросила самка через плечо, изучая карту Сумрака и протирая ладони дезраствором.

— Ну, вот ведь у тебя новая диагностическая капсула стоит, я же вижу! — взмолился Сумрак.

— Обязательно, дорогой, — пообещала Тучка, вновь поворачиваясь к пациенту. — Но сначала дай так посмотрю. Техника – это ж железяка бездушная, руки-то лучше чуют, поверь опыту. Побрякушки свои тоже, кстати, снимай.

Делать было нечего, пришлось подчиниться. Он стянул повседневные гибкие доспехи и набедренную повязку. Сеть Сумрак на корабле не носил. Все знаки отличия, которые эта невежественная в ратном деле самка пренебрежительно обозвала «побрякушками» он тоже бережно снял с отростков гривы и вместе с остальными вещами положил в предоставленную ему ячейку хранения, после чего направился к указанной кушетке.

Сперва Тучка велела самцу сесть и с пристрастием осмотрела его глаза и уши; заглянула глубоко в пасть, пошатала отчего-то не понравившийся ей зуб. Затем, уложив Сумрака, лекарша намяла ему живот, бесцеремонно залезла промеж ног, ощупала и вывернула все суставы, лишь тогда позволив встать. Дальше она по своему обыкновению со всей дури заехала ему в спину, участливо спросив:

— Так больно?

— Н-нет… — выдавил из себя Сумрак, отчетливо ощутивший где-то внутри хруст.

— А так?

— У-у-у-ы….

— Ну вот видишь, у тебя тут защемление, — торжественно констатировала Тучка, отпуская его.

«Теперь — да», — грустно подумал самец.

— Почему с линькой так туго? — с этими словами медик резко оторвала кусок кожи с его плеча. — Ладно, сейчас немного отмокнешь, дело быстрее пойдет. Так, а что с руками?

Ее взгляд упал на перевязанные запястья Сумрака. С тех пор, как Прорва, заигравшись, наградила его постыдными отметинами, воин был вынужден скрывать их от посторонних глаз. Раны давно зажили, но металлический трос оставил вкруговую глубокие белые шрамы как напоминание о былой наивности самца и вечном женском коварстве.

— Ничего… — буркнул Сумрак, пряча руки.

— Показывай, давай! — внезапно строго рыкнула Тучка.

Сумрак вздохнул и покорно размотал кожаные ленты. Так и так пришлось бы их снимать, ложась в капсулу.

— Это что за херь? — изумилась Тучка.

— Ну… Ты ж врач, вот и поставь мне диагноз…

— Я говорю серьезно. Что это?

— Скажем так… — самец немного поколебался. — Я какое-то время пробыл в плену.

— У кого? — ахнула лекарша.

Сумрак счел возможным отмолчаться. Сказать правду было неловко, а что-то придумать не вышло. Тучка, впрочем, не обратила внимания. Она была занята тем, что по-стариковски причитала, разглядывая его изуродованные запястья.

— Можно это как-то убрать? — спросил Сумрак. Самка подняла на него глаза.

— Боюсь, что нет, дорогой.

Сумрак опять вздохнул. Он и не сомневался, так, на всякий случай спросил. Медицина яутжей, безусловно, была на высоте, но не содержала бесполезных методик. Конечно, если бы кто-то задался целью создать препарат, восстанавливающий поверхность шрамов в первоначальное состояние, его бы создали, но яутжи гордились своими шрамами, к чему было их убирать? Наверное, одного лишь Сумрака угораздило в кои-то веки получить травму, следы которой он бы с удовольствием уничтожил…

Напричитавшись вдоволь, Тучка вернулась к своим обязанностям. Она выкачала из самца добрый галлон крови и загрузила ее в анализатор, разбив на сотню проб, а самого Сумрака отправила в диагностическую капсулу на полное сканирование. После этого его ждала уже другая капсула — терапевтическая. Перед помещением в гибернацию последовал стандартный вопрос:

— Вчера-сегодня ел?

— Нет… — раздался стандартный же ответ. Ложиться на полное брюхо было нельзя.

— Хорошо, залезай тогда, — скомандовала Тучка.

Самец послушно потопал к капсуле. Тучка весело стрекотнула и от души шлепнула забирающегося внутрь Сумрака по голой заднице.

— Зачем ты все время это делаешь? — не выдержал самец.

— Удержаться не могу, такой ты сладенький! — осклабилась старуха.