Большая расплата (ЛП)

Профессор Шарпантье сидел, замерев, как испуганный дикий зверёк. Двигалась только крупная капля пота, ползущая к кончику носа и, наконец, повисшая там.

Лакост, Бовуар и Желина дружно уставились на неё.

— А зачем он здесь, если не может полноценно преподавать? — спросил Желина, как только капля сорвалась. Краем уха они слушали, как Гамаш говорит по телефону с женой.

— Он разрабатывает для курсантов тактические упражнения, — прошептал Бовуар. — Из серии «Что, если…». Для первокурсников это письменные задания и тесты, потом они переходят к ролевым играм и макетам. Мы разработали для занятий масштабные модели, но пошли дальше, к теме поведения в различных ситуациях. Такое внове.

— Это нововведение коммандера Гамаша?

— Oui. Идея в том, чтобы научить кадетов справляться с ситуацией разными методами, избегая применения силы. А уж если без применения силы никак, кадеты должны знать самые эффективные пути её использования.

Заместитель комиссара Желина согласно кивнул.

— Коммандер Гамаш лично встречался когда-нибудь с Шарпантье, прежде чем нанять его?

— Да, конечно. Хуго Шарпантье несколько лет назад был одним из подчинённых месье Гамаша в Сюртэ.

— Он офицер Сюртэ? — уточнил Желина.

— Был им.

— Один из протеже месье Гамаша?

— Сначала. Потом кое-кто другой взял его под крыло, — сказал Бовуар. — Когда Шарпантье проявил недюжинный талант к тактике.

— Правда? А кто?

— Суперинтендант Бребёф.

Желина кивнул, показав, что усвоил эту информацию. Он посмотрел на кресло-каталку Шарпантье:

— Ранение?

— Нет. Полагаю, у него что-то типа синдрома Паркинсона, — сказал Бовуар. — Иногда он ходит, опираясь на костыли, но чаще просто мотается в своем кресле. В нём проще и быстрее.

— Вам доводилось работать с ним в Сюртэ?

— Нет, он там оставался недолго. Ушел и создал свою собственную компанию. Работал консультантом. Должно быть, он в этом хорош, — сказал Бовуар, — иначе месье Гамаш не привёл бы его сюда.

— Он выглядит испуганным.

— Да. Но он такой всегда.

— Но как же человек, постоянно находящийся в страхе, преподает технику нападения и стратегию?

— Никто не знает самолеты лучше боящихся летать? — сказала Бовуар, с удовольствием заметив, как брови заместителя комиссара поползли вверх.

— Я хочу увидеть это сам, — сказал в трубку Гамаш. — Буду дома позже вечером и привезу с собой оригинал карты.

Окончив разговор, Гамаш вернулся к столу.

— Прошу прощения.

— Дома все хорошо? — спросила Лакост.

— О, да.

— Они нашли карту?

Все взгляды уткнулись в профессора Шарпантье. Пот скопился у него в районе воротничка, и когда он заговорил, ручеёк перетек на промокшую рубашку.

Слова, казалось, с трудом исторгались из него.

Моментально Желина склонился вперед, словно кто-то ударил по спинке его стула.

— Минуточку! Вы Х. Э. Шарпантье?

Профессор Шарпантье проигнорировал вопрос и продолжал смотреть на Гамаша, который кивнул ему.

— Вообще-то карта была найдена несколько месяцев назад замурованной в стены старого здания в маленькой деревушке в восточном округе, — сообщил Гамаш. — В моей деревушке, если на то пошло. А теперь найдено изображение этой карты на витражном окне крохотной часовенки.

— Правда? — удивилась Лакост, которая хорошо помнила и саму часовню, и окно ней. — Странно. Ту же самую, которую мы нашли…

— В стенах, — поторопился закончить за неё Гамаш.

Ещё одна крупная капля прокатилась по щеке Шарпантье. И вкатилась в расщелину его улыбающегося рта.

— Тот самый Шарпантье? — зашептал Желина Бовуару, который утвердительно кивнул. — Но он же затворник. Великий Боже, я нанимал его консультантом по тактике, но он не стал со мной говорить даже по телефону. Только по электронной почте. Я думал, он старше. И крупнее.

Шарпантье подвинул свою каталку на миллиметр ближе к столу. Либо не слышал слов Желины, либо не предавал им значения.

— Очень интересно. Редкие экземпляры старых карт иногда находят на чердаках или в задниках старых столов, но вы сказали, что эту нашли в стенах?

— Не думаю, что эта имеет хоть какое-то историческое значение или материальную ценность, — сказал Гамаш. — Это просто любопытная диковинка.

— Именно, — согласился Шарпантье, и перевел глаза с Гамаша на Лакост.

— Oui. Итак, — Гамаш повернулся к остальным, — мы можем вернуться основной теме?

— Где она сейчас? — всё равно спросил Шарпантье.

— Что?

— Карта.

— Оригинал у меня, — сказал Гамаш, стараясь оставаться спокойным и сменить тему разговора. — Я покажу вам его позже, если захотите.

— Вы сказали, «оригинал». Это подразумевает наличие копий?

— Я прошу прощения, профессор, — не выдержал Гамаш, — но какое это имеет значение?

— Это-то мне и интересно, — Шарпантье изучающее смотрел на Гамаша, явно о чём-то сильно тревожась. Разговор о картах распахнул его словесные шлюзы. — Вы, кажется, придаете этой карте большое значение, иначе не стали бы тратить столько времени на телефонный разговор.

— Может, поговорим об этом позже? — спросил Гамаш.

— Да, мне бы хотелось.

Шарпантье отъехал от стола.

— Но мы не закончили, — заметил Желина. — У нас к вам ещё вопросы.