Большая стрелка

Художник ничего не ответил, только внимательно посмотрел на дядю Лешу. Тот не отвел глаза.

Между тем Батон и Труп заявились к грузину в офис ТОО «Пинта» со своим бухгалтером – старичком-одуванчиком, бывшим старшим ревизором облторга.

– Проверка финансовой деятельности, – хмыкнул Труп.

– Не договаривались так, – начал искренне возмущаться грузин и набрал номер телефона Хоши.

– Гурам, ребята просто посмотрят бухгалтерию, – сказал тот. – Мы же друзья. Неужели откажешь?

Грузин не отказал. Бухгалтер копался два дня в бумагах. После этого Труп заявился к Хоше и сказал:

– Вот заключение. Если по совести проценты вычислять, грузин должен нам двадцать восемь тысяч в «зелени».

Хоша облизнул губы, услышав цифру, и сказал Трупу:

– Ну так заберите у него!

– С процентами?

– Нет. По-другому сделаем…

Хоша набрал номер грузина и сообщил:

– Гурам, тут ребята придут к тебе. Ну те самые. Они хоть горячие немного, но не подлые. Договаривайся с ними.

– Дорогой, надо встретиться! – в отчаянии воскликнул грузин.

– Нет, не надо. Занят я. Сильно занят.

Труп с вышибалами опять отправился в офис «Пинты». И представил опешившему грузину длинноволосого, хилого, с мордой, похожей на лисью, парня:

– Во, его Грузчиком кличут. Будет заместителем у тебя работать.

– Что?! – не поверил своим ушам грузин.

– Надо, чтобы наши люди пристроены были. Хоша велел. Чтобы стаж на пенсию шел, – загыкал Труп, искренне считая, что сказал что-то умное.

– Но…

– Трудовая книжка, – протянул Грузчик мятую серую книженцию.

– А насчет бабок, тех двадцати восьми тысяч «зелени», ты не забудь, – порекомендовал Труп.

– Слушай, у нас так дела не делаются, – обиделся грузин, вполне созревший для нового посещения клиники неврозов.

– Потом весь базар будет. Сейчас дело.

Гурам, уже освоившийся в городе и много узнавший о руднянской группировке, оформил Грузчика своим замом. Но двадцать восемь тысяч долларов… Дела в фирме шли не так плохо, но столько свободных денег не было.

А Хоша, зациклившийся на этой мысли, давил. Через месяц он позвонил грузину и сказал:

– Гурам, ты испытываешь мое долготерпение.

– Нет таких денег! Нет!

Тогда Труп и Батон вывезли грузина за город, постреляли возле ушей из пистолета, пообещали на кол усадить. В общем, клиент полностью созрел и был готов на все, лишь бы вырваться из этого леса, от этих чудовищ. С руднянскими был их штатный нотариус. Прямо на капоте машины он оформил документ, поставил печать и протянул Гураму:

– Подпишите, пожалуйста, здесь.

Хозяин фирмы дрожащей рукой отписал свое имущество на подставную фирму «Люкс-Сам», использовавшуюся руднянской командой для грязных дел.

– А ты боялся, – хмыкнул Труп, пряча документы в портфель. – Тебе повезло. Жить будешь. Это не каждому нашему пациенту светит.

На следующий день были маски-шоу. Толпа рубоповцев в масках, пятнистых серых комбезах, с автоматами, вышибив двери «кувалдой-открывалкой», вломилась в офис фирмы интимных услуг «Елена», где обитали Труп и его парни. Братанов вдавили мордами в пол и отметелили до потери сознания. Потом путь известен: наручники – машина – камера – следователь. Тут же двоих из команды раскололи и на факт вымогательства, и на похищение директора ТОО «Пинта».

В этот же вечер те же ребята в пятнистых комбезах вышибли кувалдой дверь в квартиру Хоши, отбуцкали руднянского главаря омоновскими башмаками и как бродячую псину кинули в фургон.

– Ты кто по жизни? – спросил широкоплечий рубоповский оперативник у Хоши, лежавшего на полу тронувшегося с места фургона.

– Человек, – разбитыми губами прошепелявил Хоша.

– Ты говно по жизни. И место твое в канализации. – Опер придавил ему тяжелым коленом спину.

* * *

– Извините, я вела себя как идиотка, – последовало признание женщины, которая действительно вела себя как идиотка. Женщины очень часто ведут себя как идиотки. Но очень редко готовы признать это. – Вы очень помогли мне. Вы как метеор. Снесли этих бандитов. Как…

– Черепашка Ниндзя, – поддакнул Гурьянов.

– Приложили так, что, наверное, они не сразу очухались…

– Не сразу. – Гурьянов не стал уточнять, что один из них вряд ли очухался вообще.

Они сидели в большой комнате, пили чай с лимоном.

Эта конспиративная квартира принадлежала известному театральному режиссеру, укатившему на год на заработки в Америку. Свое жилье тот сдавать принципиально не желал и доверил его своему старому другу Владу. Оперативник использовал это убежище достаточно активно – иногда по работе, но чаще для загулов с особями женского пола.

– Вы похожи на Костю. Он был сильный человек, – на глазах Вики снова заблестели слезы. – Из тех, кто способен взять, что ему нужно.

– Взять, – вздохнул Гурьянов. – Но не отдать.

– А вы?

– А я почему-то всегда рос с мыслью, что должен отдавать, а не брать – время, силы, саму жизнь, если это надо для дела.

– И что за такое важное у вас дело?

– Дела бывают разные, – уклончиво произнес Гурьянов.

Никита всегда жил с этим словом «надо». А Костя все больше со словом «хочу».