Большая судьба

Жили Георгий и Ганка Семовы в темной, глинобитной избушке под соломенными стрехами, гнули в поле спину, не видя света. Нужда ожесточает человека. Георгий чаще всего был угрюмо-молчаливым. Но порою в нем прорывалась нежность. Лаская загрубевшей рукой дочь, он тихим голосом рассказывал, что есть на свете страна — Советская Россия, где все люди имеют землю, все равны и счастливы, счастливы и свободны даже женщины. И его взор смягчался долгой, задумчивой улыбкой.

…В сентябре 1944 года Ганка в первый раз в жизни шла по улицам своего села Сламено в одном ряду с мужем, его товарищами и своими подругами. Георгий крепко держал в руках древко алого знамени, и радостью звучал его голос в хоре революционной песни. Ганка не понимала вначале всего величия совершившихся событий, но душой чувствовала, что произошло что-то непостижимо большое, чего не видели ни ее деды, ни прадеды.

Интересы семьи Семовых переступили за порог глинобитной избушки, за межу своей нивы. В один из вечеров Георгий приехал из Ямбола таким сияющим, каким Ганка не видела его даже в парнях. «Сегодня у меня великден,[12] — сказал он жене, — я коммунист», — и обнял ее, как обнимал, бывало, в девушках.

На село стали наведываться женщины из околийского и окружного центров. Они ходили по дворам, беседовали с крестьянками, заглядывали к Ганке. В горнице, на деревянной полке, где раньше одиноко лежал псалтырь, впервые появились книжки.

Как-то сельские коммунисты проводили открытое партийное собрание. В числе женского актива была приглашена Ганка. Обсуждался вопрос о читалище[13] и организации культурно-просветительной работы. Выступил представитель из околии, за ним — учитель… И вот из угла заднего ряда раздался тихий, нетвердый голос: «Прошу слова». Поднялась невысокая смуглая женщина с тонкими и выразительными чертами лица. Ее порозовевшие щеки и слегка дрожащие опущенные ресницы выдавали внутреннее волнение.

Мужчины с передних скамеек окинули ее удивленными взглядами, потом перевели глаза в ту сторону, где сидел Георгий Семов.

В конце собрания взял слово секретарь партийной организации Иван Динев. Он сказал, что целиком и полностью поддерживает предложение Ганки об активном привлечении женщин к просветительной работе.

— Женщины — огромная сила, и работа среди них должна быть в центре нашего внимания.

Каждый новый день был полон событий. Жизнь бурным потоком врывалась в когда-то захолустное село. Ганка поняла: не только света, что в окне. Перед ней открылся широкий мир. Она на глазах оживала, молодела. Заботы по хозяйству, о муже и детях требовали немало сил, но она всегда находила время для занятий в читалище, для общественной работы. Ганка ездила делегаткой на женские собрания в Ямбол, и теперь вся работа среди крестьянок лежала на ней. И, словно полевой цветок под лучами весеннего солнца, раскрылся недюжинный талант деятельной женщины-общественницы.

Настал и ее великден. Ганка Семова была принята в члены Коммунистической партии.

Сельское ядро коммунистов — братья Торлаковы, семья Диневых, Георгий и Ганка Семовы стали зачинателями и организаторами сламенского трудового земледельческого кооператива.

Бессменный председатель ТКЗХ Тодор Торлаков рассказывает:

— Село наше прежде если чем и славилось, то только соломенными крышами и чесноком. Кроме жита[14] да чеснока, крестьяне ничего не сеяли. На такой базе нелегко было начинать многоотраслевое хозяйство. Но старались всем миром. И надо прямо сказать, что большая заслуга в росте кооператива принадлежит нашим женщинам. Мы, мужики, может быть, в силу старых крестьянских традиций оказались более косными. Однажды на партийном собрании ставится вопрос — заложить на кооперативных полях виноградники. И представьте себе: кто же его ставит? Ганка Семова. Многие тогда встретили ее предложение с ухмылкой: ни в кои веки сламенская земля не видала гроздей. А Ганка по книжкам доказывает, что почва и климат у нас подходящие, кооперативу же большая прибыль будет. Сама, говорит, с женщинами все сделаю, выделите только землю. И права оказалась. Теперь такая лоза вымахала, что виноградари из Золотого Лога позавидуют. По полторы тонны с декара[15] берем. А все она, Ганка, со своей женской бригадой… Светлая у нее голова и золотые руки!..

За селом ровными рядами выстроились каменные, под черепицей животноводческие помещения. В чисто прибранном коровнике доярки задают корм. К ферме подкатывает грузовая машина с бортами, обтянутыми кумачом. Рассыпая прибаутки, с кузова спрыгивают десятка полтора женщин в белоснежных косынках.

— Принимай, Ганка, гостей!

Прибыла делегация доярок из соседней околии.[16] Женщины, не впервые встречающиеся с Ганкой, обнимают ее, тормошат:

— Ну, веди нас по хозяйству, чародейка. Показывай все без утайки, как за коровами ходишь, как добилась, что они дают тебе по четыре да по пять тысяч литров. Иль, может быть, какое слово знаешь?

— У коровы, девушки, молоко на языке, — отшучивается Ганка. — А слово действительно знаю — слово советских доярок!..