Большая судьба

- Глянь-ка, барин, - оборотясь, крикнул кучер и указал на валявшееся в дорожной грязи тело. - Вот черти, чуть не убили!..

Кони фыркнули и, сдержанные сильной рукой, разом остановились.

- Эй, золотая рота, - ожесточенно заорал с козел бородач. Поднимайся, дьявол!

Аносов вышел из экипажа и сурово сказал кучеру:

- Слезай да подними человека! Погибнет от холода!

Кучер слез с козел, шагнул в грязь и схватил пьяницу за плечи.

- Батюшки, да это Сюткин! - ахнул он.

На Аносова бессмысленно глядело тупое, опухшее лицо.

- Вот что делает с трудягами проклятое золото. А ведь какой парень был! - с жалостью сказал кучер и выволок Сюткина к домику. - Эй, люди, приютите несчастного!..

Из калитки вышла бойкая жёнка, огляделась и махнула рукой:

- Всё равно погибший человек... Отоспится и опять в кабак клянчить... Спился малый... Загубили...

Аносов ничего не сказал. Расстроенный он забрался в экипаж и быстро помчался к приискам...

...В июне установились дороги. Из Уфы в Златоуст пришли караваны. Площадь перед заводом напоминала торжище: ревели верблюды, суетились приемщики оружия, начиналась веселая пора, а Аносову приходилось покидать Урал.

Утром подали экипаж. Павел Петрович появился на крыльце в дорожном плаще. Перед домом горного начальника безмолвно стояла огромная толпа, а впереди всех Швецов.

На мгновение Аносов застыл на месте: теплый комок подкатился к горлу.

У крыльца появилась вдова с Демидовки. Она поклонилась ему и заплакала:

- Батюшка, никак нас покидаешь?

Павел Петрович обнял ее и сказал:

- Ну, ну, свет не без добрых людей...

К экипажу ему приходилось пробираться в людской тесноте. Каждый хотел сказать теплое слово уезжающему.

Литейщик обнял Аносова, и они трижды поцеловались.

Кто-то в толпе громко крикнул:

- Айда, распрягай коней, до расстанья на себе довезем!

Аносов взобрался на подножку экипажа. С обнаженной головой он поднял руку и сердечно попросил:

- Друзья мои, не нужно этого! Не утяжеляйте мне разлуку с вами. Спасибо за всё, за совместный труд...

Он замолчал, невольная слеза выкатилась из глаз. Смахнув ее, он опустился на сиденье. Толпа расступилась, и кони медленно тронулись...

Но вот тройка вырвалась на простор и рысцой понесла в горы. Над хребтами сияло солнце, раскинулся голубой простор.

Аносов приподнялся и взглянул на городок, который уходил назад, постепенно скрываемый горами и лесами.

- Прощай, Златоуст! Прощайте, дорогие труженики! - грустно вздохнув, сказал Павел Петрович и подумал: "Что-то ждет меня впереди?".

Глава седьмая

ЛЕГЕНДА ОБ АНОСОВЕ

Сталевар Швецов возвращался из дальнего завода в Златоуст. Ныли старые натруженные кости. Колесный путь по горам - беспокойный, томительный. В долинах продувало осенним ветром. Березовые рощи осыпали землю золотыми листьями, последним ярким багрянцем пылали осиновые перелески, только темно-синие ельники не меняли окраски и хмуро шумели под холодным ветром. В небе не раздавались трубные крики журавлиных стай: перелетные птицы покинули Урал, охваченный дыханием осени. Только на глухих озерках да в тихих речных заводях уныло плавали одинокие утки-подранки да обессиленный лебедушка, - не видать им больше ясных теплых дней!

- Невеселая старость - осень человеческая! - тяжело вздохнул сталевар, поглубже натянул шапку и свистнул конькам: - Ну, пошли, резвые!

А мысли тянулись грустные, без конца и краю. Тосковал Николай Николаевич об Аносове.

"И зачем только понадобился ему Петербург-столица, - горько думал он. - Что в нем хорошего?"

Всю свою жизнь Швецов привык думать, что из столицы приезжали только чиновники. Никакого дела им не было до работных! Аносов был первый, кто так хорошо понимал простой народ и вместе с ним в поте лица своего трудился.

"Это наш кремешок! Правдивая душа", - подумал сталевар и прошептал:

- Вернись, дорогой! Без тебя завод опустел!

Над горами сгущались сумерки. Размытая дождями дорога становилась опасной. Вглядываясь в придорожную бездну, старик подумал:

"Впотьмах, того и гляди, со скалы сверзишься. В умет,* на полати пора!"

_______________

* У м е т - постоялый двор.