Большая судьба

- Ну, отец, пойдем посмотрим, что стало с металлом, - предложил литейщику Павел Петрович и провел его в маленькую лабораторию. Тут на большом столе были нагромождены куски руды, сплавов, пластинки стали; на полках в бутылях поблескивали таинственным мерцанием кислоты. Под окном стоял диковинный инструмент.

"Микроскоп!" - догадался Швецов и стал внимательно рассматривать разложенные на столике образцы сталей. Вот - булатные, литые, сварные, витые, кованые.

- Садись поближе, - указал Аносов на стул. - Я сейчас кое-что тебе покажу. - Павел Петрович показал глазами на образцы. - Обрати внимание, узоры у них разные. Теперь посмотрим!

Он положил восточный булат под микроскоп. Синеватый клинок излучал нежное блистание. Казалось, металл чуть-чуть охвачен изморозью.

- Взгляни в окуляр на сей узор! - предложил Аносов.

Литейщик, не дыша, уставился в линзу. Второй глаз он сильно прищурил, но в окуляре всё заволакивала муть.

- Туман кругом, ничегошеньки не вижу, - с разочарованием сказал старик.

- Погоди, сейчас увидишь! - Павел Петрович покрутил кремальеру, и слиток оказался в фокусе.

Швецов замер, очарованный видением.

- По рисунку, который ты видишь, во многом определяется качество стали, - пояснил Аносов. - Эти волнистые линии, которые, как ручеек, текут перед тобой, сплетения и блеск - есть результат той тайны, которую нам предстоит разгадать! Ах, отец, отец, что за чудо-булат перед тобой... А теперь взгляни на другой, и тебе всё станет очевидным! - Аносов положил под объектив микроскопа другой образец.

- Нет, Петрович, тут что-то не то! Сгасло сияние! - уныло проговорил литейщик. - Куда что и подевалось!

В стеклянном окошечке по синеватому полю просвечивал робкий узор. Однако что-то мертвое, потухшее ощущалось теперь. Не струился булат перебегающими искорками, блеск его был холодный, застывший.

- Какой же это булат? - иронически спросил Швецов.

- Известно какой. Разве не узнаёшь? Это булат работы прославленных золингенских мастеров. А в чем разница? - спокойно спросил инженер. Разница в том, что на немецких клинках узор сделан вытравливанием и при перековке он исчезает, как дым в ясную погоду! Вот в чем дело, отец. Мы установили простую истину: упругость и прочность металла всецело зависят от его структуры. И теперь я знаю, что тайна булата кроется глубоко внутри сплава, в сцеплении невидимых для нашего глаза мельчайших частиц кристаллов металла. Как разгадать нам тайну? Что нам поможет? А вот смотри. - И Аносов взял со стола два стальных отрезка.

- Сейчас я кладу на предметное стекло сплав немецкого булата. Взгляни сюда! - он подкрутил кремальеру.

- Стой, стой! - закричал старик. - Всё вижу, как на ладони. Вот так чудеса!

Простой немецкий булат вдруг сразу изменился: ровный, гладкий кусочек стали неожиданно предстал частицами, по-разному и, казалось, в беспорядке сцепленными. Не успел Швецов еще раз высказать свое удивление, как Павел Петрович сменил кусочек сплава на другой.

- А вот это наш, только что добытый! - сказал весело Аносов.

Литейщик, затаив дыхание, долго смотрел в микроскоп. Сердце его учащенно забилось. И как не биться ему взволнованно, когда перед простым человеком почти по-сказочному раскрылось дело рук его! По стали наметился узор, похожий на булатный.

- Да-а! - протяжно сказал старик. - Это уже почти булат! - Он поднялся и долго рассматривал сплав невооруженным глазом. Узор терялся в синеве слитка.

- Это еще не всё! - продолжал Аносов. - Теперь наши опыты показали, что сталь даже при совершенно одинаковом химическом составе может обладать различными свойствами. В чем тут дело? И вот выяснилось, что отливка, ковка, отжиг, закалка влияют на внутреннее строение стали и на качество клинка!

- Вот оно что! - оживился литейщик. - Великое дело - наука. Она всякую тайность откроет. Теперь, как пить дать, русский булат не за горами!

- Не за горами! - согласился Аносов. - Нелегко будет, но завершим опыты!

Швецов с уважением посмотрел на инженера: усталое лицо, воспаленные глаза его говорили о бесконечно большом труде.

"Нелегко ему достается булат! - подумал старик. - Чтобы до всего дознаться, надо самому быть булатом!"

За окном над Косотуром висели грязные лохмотья туч, посыпался редкий снежок.

- Которая зима в труде проходит, - со вздохом вымолвил Аносов. - Но чувствую я, что безбрежный океан остался уже позади.

И, как бы желая его ободрить, из-за разорванной тучи прорвался и засиял золотой луч зимнего солнца.

Глава пятая

НЕЛЬЗЯ ЗАБЫВАТЬ О ЛЮДЯХ!

Опыты продолжались. Ободренный успехом, Аносов дни и ночи проводил у горна. Он сам возился с тиглями и часами не сводил глаз с плавки. Тут же у горнов, примостившись в уголку, чтобы не мешать людям, он наспех обедал, делясь скромной трапезой со своим верным помощником Швецовым.