Больше, чем союзники (СИ)

Захватив Черный Храм, Иллидан в первую очередь конфисковал артефакты, хранившиеся у Магтериона. Поглотив силу сильнейшего из них, изогнутого меча с символами на языке шиварра, полудемон обнаружил, что, несмотря на попытки очистить Скверну, его преобразование во что-то среднее между сатиром и натрезимом продолжается. На суставах крыльев появились изогнутые когти-шипы, только начавший пробиваться хвост стал в ладонь длиной, рост тоже немного увеличился.

Для боя это удобно, но в жизни… Иллидану и так уже стали недоступны некоторые виды удовольствий — он мог просто покалечить партнера, если бы попытался заняться проникающим сексом с эльфом или эльфийкой. Идея переключиться на крупных демонесс или нагайн не привлекала, поэтому он дал задание группе ученых-син’дорай найти возможность откатить часть демонической трансформации назад. Разумеется, сохранив по возможности максимум полученной силы. Пока результатов не было, и Иллидан приостановил поглощение новых артефактов.

Но вопросы бытового удобства — ничто, по сравнению с силой и возможностью выжить. За выполнение задания Иллидан возьмет у эредара силу, много силы. Эльфенку придется смириться с демоническим обликом любовника.

В конце концов, разве не его на порядок превосходящая окружающих сила является причиной согласия принца принести ему присягу и лечь с ним в постель? Разумеется, не грубая физическая или только магическая мощь. Дело в его уникальных знаниях, способности решить проблемы син’дорай, защитить Каэля и его народ в этом полном опасностей мире, дать им возможность не просто выжить, но и занять подобающее потомкам Высокорожденных положение не изгнанников, а хозяев земли.

***

Нордскол

Снега в Квель’Таласе никогда не было: заклинания контроля климата работали исправно. Маги могли вызвать метель, но в теплом воздухе Лесов Вечной Песни снежинки и осколки льда быстро превращались в лужи. А в Лордероне зима была. Каэль’Тас, не любивший холод, в это время года обычно не высовывал носа из города, но иногда поддавался на уговоры мамы или однокурсников и отправлялся за границу вечного лета Даларана. Человеческая молодежь играла в битву, закидывая друг друга слепленным в шары снегом, не без помощи магов строила снежные крепости и высокие скользкие горки. Радостные вопли, промоченные и высушенные заклинанием сапоги, беззаботная возня, раскрасневшиеся на свежем воздухе эльфийки и человечки — вот чем запомнились принцу зима и искрящиеся белые просторы.

Снега Нордскола были другими. От холода не спасала ни шерстяная одежда, ни возобновляемые каждые пару часов заклинания. Меховые накидки стали не блажью отъявленных жертв моды, а насущной необходимостью.

Вдоль рек армию вели наги. Как оказалось, леди Вайши обплавала пол-Азерота, хотя и не вступая в контакт с местными жителями. Покрытые хвойными деревьями холмы были по-своему приятны взгляду сдержанной северной красотой. Но посреди почти заброшенного древнего государства троллей холмы сменились горными тропками, а невзрачная трава — снежным покровом.

Пробирающий до костей холод, мрачные, полные неведомых опасностей горы, и усиливающееся предчувствие поражения, обреченности, безнадежности, скорой потери чего-то важного. Лорд Иллидан говорил, что это Повелитель Тьмы своей магией пытается ослабить врага. Потому что чувствует угрозу, боится армии Иллидари, что пришла уничтожить его. Уничтожить — это хорошо. Плеть разрушила дом высших эльфов, так почему бы сейчас им не выжечь всю эту пакость. Каэль не был мстительным — по крайней мере, не настолько, как лорд Сангвинар, предложивший собрать армию Мстителей и отправиться сражаться с Плетью. Но в этом застывшем снежном краю, казалось, замерзали все мысли и чувства, а мысль о возмездии Каэля грела.

Дозорные Плети попадались нечасто — видимо, способный каким-то другим способом следить за своей территорией, их хозяин не нуждался в большом количестве разведчиков. Иногда армия встречала ходячих мертвецов, просто блуждавших среди снегов и нападающих без какой-либо цели. Иллидари обстреливали их заклинаниями огня, иногда в одного упыря летело несколько десятков огненных стрел, не оставляющих от него даже пепла.

Холод Нордскола имел лишь одно достоинство: омерзительный запах гниющей плоти, терзавший Каэля во время его метаний по разрушенным Лордерону и Квель’Таласу, не растекался в ледяном воздухе за сотни шагов от источника.

***

— А еще я договорился с одним Стражем Рока, что он будет откликаться на мой вызов, — восторженно рассказывал о своих успехах Паталеон. Гениальный ученый, прежде он считался посредственной силы магом. Мама Каэля рассказывала, что в талассийской академии имени Фалтриена он сдавал практический экзамен по стихийной магии 8 раз. Но, начав изучать в Запределье искусство чернокнижиников у орков и демонов, он открыл в себе талант к проклятьям и ментальному контролю. Лучше бы не открывал, а сидел бы спокойно в Черном Храме, исследовал все, что попадет под руку. И Каэлю не пришлось бы бояться, что возвращаться из Нордскола после сражения он, возможно, будет без Паталеона.