Больше чем великие. Девять стратегий, которые помогут добиться процветания в эру социальной напряжённости, экономического национализма и технологических революций

В результате мы пришли к следующему выводу: глобализация не только не закончилась, но даже не собиралась заканчиваться. В том, что касается трансграничных потоков данных, количества международных туристов или даже сумм переводов, отправленных домой иностранными рабочими, глобальная интеграция на самом деле ускорилась. Однако правила игры радикально поменялись, турбулентность усилилась, вследствие чего возникли как угрозы, так и огромные возможности. Некоторые глобальные компании процветали благодаря тому, что их лидеры не упускали эти новые возможности, адаптируя свои организации к новым условиям, что делало их устойчивее к внешним потрясениям. Другие же вели себя более пассивно, цепляясь за привычные стратегии и подходы, которые утратили былую эффективность.

По результатам этого исследования мы выявили три фундаментальные силы, которые изменили (и продолжают менять) саму сущность глобального бизнеса, сложившуюся за последние 150 лет. Эти силы стали результатом давних исторических тенденций, наблюдаемых в таких областях, как технологии, общество, политика, здравоохранение и экология.

Первая сила – это социальная напряжённость, провоцируемая двумя обособленными, но взаимосвязанными изменениями: усилением нагрузки на природную экосистему и растущим недовольством по поводу капитализма и его естественного следствия – неравенства. Полтора века индустриализации сильно истощили планету и её природные ресурсы, вылившись в изменение климата, стремительное загрязнение, утрату биоразнообразия и многочисленные связанные с этим кризисы в сфере здравоохранения. Хотя защита окружающей среды – это, по мнению обычного человека, задача государства, решительные действия требуются и от компаний. Но это ещё не все предъявляемые им ныне требования. Растущее неравенство во многих странах стало поводом для широкого распространения скептического отношения к капитализму среди рабочих, акционеров-«активистов» и других. И потребители, и работники всё чаще требуют от компаний не ограничиваться максимизацией акционерной стоимости, а приносить реальную пользу обществу[13].

Вторая сила, трансформирующая глобальную бизнес-среду, – это рост экономического национализма и продолжающееся ослабление гегемонии США. Хотя Соединённые Штаты по-прежнему исключительно сильны в экономическом, военном и технологическом отношении, с 2000 года вклад Китая в мировой ВВП утроился. Ужесточение конкуренции между этими двумя странами влияет не только на их экономику, но и на весь остальной мир. Растущее недоверие и меры воздействия, которыми обмениваются США и Китай, особенно в условиях пандемии, значительно осложняют и дестабилизируют глобальную геополитическую обстановку. Хотя в последние десятилетия казалось, что развивающиеся страны достигнут паритета по ВВП с развитыми рынками благодаря более быстрым темпам роста (по выражению некоторых экономистов, произойдёт «великая конвергенция»[14]), этого не случилось. Пусть в 2020 году COVID-19 и поверг развитые рынки в хаос, за последнее десятилетие экономический рост в развивающихся странах в целом замедлялся, в то время как в развитых – совсем наоборот[15]. Показатели азиатских стран опережали общемировые, тогда как ситуация в Турции и Бразилии, которые до мирового финансового кризиса могли похвастаться стремительно растущей экономикой, стала более волатильной. Внутри стран мы также наблюдаем усиление неравенства – некоторые отрасли и группы населения оказались в значительно более выгодном положении, чем другие. Именно поэтому сегодня компаниям необходимо искать в своих отраслях возможности для роста на территории отдельных стран, а не рассчитывать на экспансию на развивающихся рынках в целом.